- Как это случилось?
- Я думаю... Почти уверен, что во время схватки с Колодиным часть удара пришлась и на подлинное Беловодье.
- Это невозможно. У нас с вами не было связи.
- Вы так думаете?
Роман весь передернулся - о чем они болтают? О чем? Какие-то границы, ограды, город мечты... Глупость все это - глупая глупость! Надю еще можно спасти - вот что важно! Вот главное!
Вода в озере вдруг заколебалась, плеснула на дорожку волна. И на миг исчезли огоньки в глубине, и сама церковь как будто помутилась.
- А Надя? Если я починю ограду, вы ее оживите?
- Пока ограда разрушена... все бесполезно... - пробормотал Гамаюнов.
- Да понял я это. - Роман схватил Гамаюнова за ворот плаща. - Спрашиваю о другом: если я починю ограду, силы Беловодья хватит, чтобы спасти Надю?
- Отпустите меня! - потребовал Гамаюнов. Роман разжал пальцы.
- Я же сказал, здесь все возможно, зачем повторять одно и то же? Вы так непонятливы? - Иван Кириллович неожиданно сделался резок.
- А мне кажется, что вы меня обманываете. Вы так и не сказали ясно, вернется Надя или нет. Лишь общие фразы о мечтах и возможностях. - Роман чувствовал, что его охватывает ярость. - У меня одна конкретная мечта. Вернуть Надю.
- Почините ограду. Без этого все усилия бесполезны.
- Так да или нет?
- Это зависит от вас.
Опять ускользнул, старый угорь.
- Сколько у меня времени?
- Трое суток. Но потом можно будет наложить новое заклинание. Работайте обстоятельно, не торопитесь. Надя будет вас ждать.
От Романа не укрылось это "вас" в последней фразе. Что это? Дешевая приманка? Или Иван Кириллович готов отказаться от Нади ради Беловодья?
- А я уверен, что живая вода должна быть! - воскликнул Роман с горячностью и топнул. Плитки под его ногами качнулись. - Я починю ограду и создам живую воду.
Гамаюнов зябко поежился.
- Ну что ж, у вас может получиться. У вас особенная сила.
- К сожалению, у меня нет воды из Пустосвятовки.
- Берите из озера. - Это ваша вода, а не моя, - усомнился колдун из Темногорска. - Здесь нужно особое заклинание, чтобы подчинить воду.
- Никакого особого заклинания нет.
Роману показалось, что Гамаюнов вроде как говорит правду и одновременно лжет. То есть выходило, что он продлил действие заклинания и одновременно не продлил, что Надю можно оживить и одновременно нельзя. Как это удается Гамаюнову, Роман не ведал. Но разгадывать загадки было некогда.
Иван Кириллович поднял из воды два кувшина - в каждый можно набрать не меньше десяти литров.
Как и все в Беловодье - или почти все, - кувшины были из воды. А казались стеклянными. Озерная влага была особенная - это господин Вернон почувствовал сразу. Пусть и не схожая с пустосвятовской, любезной его сердцу, пусть в чем-то чуждая, жесткая, но все равно на многое способная стихия. Да, способная на многое. Но она явно не собиралась повиноваться хозяину Пустосвятовки. Ничего не выйдет. Разве что получится только хуже. Придется воду перенастроить...
- Мне понадобится много времени, - предупредил Роман и вернулся в дом.
Зашел на кухню, поставил кувшины с водой на пол, плюхнулся на диван. Он так и не мог решить: сказал ему Гамаюнов правду или солгал? Ощущение было, что сказал правду лишь наполовину. И главное... да, в этом Роман был уверен - времени было мало. Очень мало, хотя Иван Кириллович уверял в обратном.
Ладно, прежде всего надо восстановить ограду. А потом... потом... Надя. Ее возвращение. О, Вода-царица! Скорее же, скорее! Роман достал из кармана пустую серебряную флягу, ковырнул ножом донышко. Выбрал самую большую тарелку, флягу заклинанием укрепил в воздухе над тарелкой и стал медленно лить воду из кувшина в пробитую флягу. Из отверстия в дне вода сочилась по капле. Каждой капли на лету колдун должен был коснуться и подчинить колдовскую ее силу своему дару. Капли стучали монотонно, тарелка наполнялась медленно. Через час у Романа голова пошла кругом, а он сумел наполнить лишь половину кувшина новой - своей - водой.
Ладно, хватит! Надо попробовать, что получилось. Ведь может статься, что не получилось ничего.
Интересно, что будет, если он выпьет эту пере-колдованную воду? Роман поднес кувшин к губам. Сделал глоток. Вдруг бросило в жар, а потом по телу пробежала дрожь. Новый глоток. На миг колдуну показалось, что его сейчас вырвет. Никогда прежде вода не вызывала такого отторжения. И все же он заставил себя проглотить то, что держал во рту. Рот наполнился горькой слюной, она потекла по подбородку, на рубашку. Еще глоток...
И все прошло. Он просто пил воду. Ни жара, ни холода, ни тошноты - лишь противная слабость, которая медленно проходила. Теперь Роман пил медленно, со вкусом. Пил и улыбался. И ощущал, как прибывает сила. Сила Беловодья.
Прихватив с собой кувшин, он вышел из дома и двинулся по дороге. Шагнул за ограду, ощутил, как дернулось ожерелье. Оглянулся. Картинку повело перед глазами - сместились тени, свет, контуры расплылись. Мгновение - и он видел перед собой аккуратные коттеджи, лужайки, деревья, озерцо посередине и церковку на воде. А потом ограда утратила прозрачность, видение исчезло.
Роман перевел дыхание. И тут понял, что его смущает в просьбе Гамаюнова: водный колдун не знал природу этой второй, внутренней границы. Первая была создана из воды путем заклинаний, достаточно сложных, но знакомых. Таких границ при известном настрое и сам господин Вернон мог нагромоздить вокруг Беловодья сколько угодно. А вот эта, внутренняя, была неясного происхождения. Вода присутствовала, да и заклинания тоже. Но явственно ощущалось что-то еще, неведомое. И это неведомое колдуна пугало. Вернее, не так - настораживало. Стен не мог находиться в Беловодье долго. Наверное, и Роман не сможет. "Три дня безопасно", - вспомнил он слова Грега из подслушанного Леной разговора. А что потом?