- Ты хочешь представить следы ожерелья в виде ран...
- Не представить, а превратить... устранить... А ведь это можно, точно можно. Следы надо сначала уничтожить, а потом я залечу твои раны... Если дело будет происходить в кабинете, где нет связи с Беловодьем, то ограда не разрушится. Потому как раны тут же заживут. Стен, ты гений. И я тоже гений. Можно, я тебя поцелую?
- Ты гений, - согласился Стеновский. - Я всегда это знал. Но целоваться не надо. Когда мы протрезвеем, то поймем, что мы с тобой два дурака. Прости, я не должен был приезжать.
- Тс-с! Заткнись. Шат ап, если ты не понимаешь по-русски. Только что ты говорил прекрасные вещи. А теперь мелешь чепуху! Так уж лучше помолчи. Да, я пьян. Представь, если бы все могли напиваться, как я, родниковой воды, что тогда? Никакого вреда для организма. Одно чистое веселье.
- Все бы упились до смерти.
- Разве можно упиться чистой водой до смерти?
- В-в-все бы были пьяны с утра до вечера и с вечера до утра.
- Может быть. И я бы был среди них первым забулдыгой. Но оказывается, мне пьяному в голову приходят замечательные мысли. А я и не знал. Чтобы вылечить тебя, все, что мне нужно теперь, это кусочек кожи с одного из твоих шрамов. Завтра с утра иду в больницу. У меня там знакомый в лаборатории. Я парню его украденный "жигуль" нашел. Привезу Леньку сюда, он сделает тебе биопсию, и, как только образец ткани будет у меня, все путем... понимаешь, все будет путем.
- Ты не совсем упился? - удивился Стен. - Т-ты вроде как нормально говоришь. Только непонятно.
- Ну, пусть не совсем. А может, и совсем. Но при этом светлые мысли продолжают посещать мою голову. Стен, давай выпьем за твою долгую-предолгую жизнь. Ты доживешь до ста лет, у тебя будут внуки и правнуки. Да, внуки и правнуки. Одного из них ты назовешь Ромой, так и быть. Я, вообще-то, обожаю детей. Только я их боюсь. Вот... Так что выпьем за твоего правнука Рому.
И колдун притащил с кухни новую бутылку с пус-тосвятовской водой.
- Завтра я тебя спасу. Итак, план действий: сначала мчу в больницу, а потом - в Пустосвятово, за новой, сильной водой. Так, не забыть, прежде на тебя еще пару заклинаний наложить, чтобы не вампирил.
- Я продержусь, - пообещал Стен.
- За это никто ручаться не может. Все равно что обещать, что при виде голой бабы не будет эрекции. Так, заклинания... И Тине велю Ленку к тебе больше не пускать - пусть с малышом забавляются.
- Как он?
- Чего - как? А, хороший малыш. Когда голодный - орет. Когда сытый спит.
Роман не стал уточнять, что дал орущему младенцу несколько капель пустосвятовской воды. А про ожерелье и в этот раз смолчал - молодой отец еще успеет порадоваться.
- Лене, наверное, трудно. - Стен уронил голову на стол, но все же пересилил себя, замотал головой, встряхнулся.
- Справится, не волнуйся. Ладно, по последней. За то, чтобы все удалось. А потом я трезвею, очень быстро трезвею - утром дел невпроворот. Главное, сильная вода нужна. Свежая, только из реки. А то старая выдохлась.
- Мы же с тобой так ею упились... Неужели можно еще сильнее?
- Конечно, можно. Если бы не выдохлась, мы бы от такого количества водяры умерли. А мы с тобой что-то еще кумекаем. И даже песни не поем, а ведем философские разговоры.
Роман поглядел на часы.
- Ну, все, держись. Я пошел трезветь. - Роман вдруг рассмеялся.
- Ты чего?
- Всегда мечтал иметь импортную тачку. Теперь на твоем "форде" погоняю.
Глава 8
ЧЕРВЬ
Над водой влажными слоями висел туман, цепляясь за черные ветви прибрежных ив. Река вздохнула, приветствуя своего повелителя.
- Ты мне не нравишься, - сказала река.
- В каком смысле? - Колдун пытался казаться легкомысленным и беззаботным.
- Да в таком, что слишком себя изматываешь. А тебе много силы понадобится в ближайшие дни. Ох как много. Беда висит над Темногорском. Привалила темным облаком. Неужели не чуешь?
- Чую, конечно. Но это еще не повод бросать друзей в беде.
- Эх, Роман, изменился ты сильно. Теперь являешься, лишь когда я тебе нужна. А раньше приходил просто так, без повода: на бережку посидеть, посмотреть на струю бегучую. А теперь все некогда тебе, тревога гложет, дело непосильное...
- Я приду, - пообещал колдун. - Только развяжусь со всем этим безумием, так и приду. Мы с тобой обо всем поговорим. Ведь ты у меня - самая важная, самая главная, дороже никого нет.
Река плеснула волной, довольная. Но тут же встревожилась, зарябила:
- А Надя?
- Не надо сравнивать то, что несравнимо.
- Ты же готов был меня за нее отдать, - настаивала река.
- Не тебя - себя. Я ведь тебя отдать не могу. Дар свой, связь с тобой могу. А тебя - нет. Не в моей власти.
- Ой ли?
- Не в моей власти, - повторил он. Она обиженно заплескалась:
- Эх, ну почему я прощаю тебя всякий раз! Почему прощаю!
- Да потому что я тебя люблю.
- Да? А ведь верно! - Река забурлила. Волна подкатила под ноги колдуну. - Верно, противный!
Потом был черед выполнять задуманное. Колдун вернулся в Темногорск, зашел в больницу, взял у Леонида, как было оговорено, приготовленный образец ткани. Вернулся домой.
- Рома, Ромочка, у нас сегодня суп-харчо. Тина готовила. Вкуснятина! сообщила Лена, распахивая дверь. - Жаль, Казик еще суп не ест.
Она говорила фальшиво, приторно, явно хотела что-нибудь выцыганить. Схватила колдуна за руку. Бесполезный фокус - он умел блокировать ее дар. Вот и сейчас не позволил пробиться, хотя это и отняло много сил.
- Погоди с супом. Я сейчас.
Он прошел в кабинет, налил в стеклянную банку пустосвятовской воды, вытряхнул в нее образец из пробирки и произнес заклинания. Вода сделалась белой, как молоко. Роман одобрительно кивнул. Все пока шло как надо.
- План такой, - стал объяснять он Стену, - стираю с тебя все следы гамаюновских фокусов, ранки залечиваю, и ты - новенький, здоровенький, как огурчик. Воды я привез сотню литров. Хватить должно, и еще на выпивку останется.
- Пахнет вкусно, - заметил Алексей.
- По-моему, вообще ничем не пахнет. - Колдун прикрыл банку чистой тряпицей.
- Я имею в виду, с кухни.
- А, суп-харчо...
- Мой любимый. Правда, Лена его готовить не умеет. А я, помнится, когда с отцом жил, после работы перед занятиями в вечерней школе часто в чебуречную заходил. Суп-харчо брал. И первое, и второе сразу.
- Значит, она для тебя его приготовила. Вернее, Тина приготовила, а Лена угостить надеется. Только ничего не выйдет. Ты сегодня есть не будешь, иначе весь кабинет заблюешь. Так что ты постишься - я обедаю.