Неужели этот смахивающий на амурчика малыш - дед Севастьян? Роман пытался отыскать сходство если не с дедом, то хотя бы с собой или, вернее, с теми детскими фотографиями, что хранились в семейном альбоме. Пожалуй, малыш Сева имел что-то общее с Ромой Воробьевым в детстве. Как удивительны пути рока." Повернись судьба всей страны иначе, и маленький Роман рос бы в этой усадьбе, а не в поселке Пустосвятово. Он бы учил французский и латынь, читал книги взахлеб из семейной библиотеки, его бы не дразнили в детстве и... у него бы не было волшебной реки. Или все-таки была бы? Кто знает, может, мы всегда выбираемся на тот берег, который нам предназначен? Вот только у немногих сил хватает доплыть.
Колдун окинул взглядом портрет Кирилла. Почему-то Роман считал, что в лице маленького Киры должно проступать что-то неприятное. Но ничего отталкивающего не обнаружил - очень милое личико.
Третья акварель - портрет девочки. Хорошенькая. Немного похожа на мать Романа. Вернее, на ее фото в детстве. До войны сделанное. До Второй мировой.
- Это старшая дочь Марьи Гавриловны. Умерла в возрасте семи лет. Порок сердца. В тот же год первый муж Марьи Гавриловны растратил огромную сумму и утопился. Ужасный был человек, - прокомментировала Галя.
Роман толкнул дверь в соседнюю комнату. В Беловодье в этой комнате томилась Надя. Здесь же был уютный кабинетик, на окнах - болотного оттенка шторы с густой бахромой и кистями. В комнате стоял полумрак, и ярко освещена была лишь картина в небольшой апсиде. Юная девушка собиралась купаться и трогала ножкой воду, проверяя, не холодная ли. Фон темный, но краски свежи, будто вчера полотно писано. Девушка была миленькая и почти как живая. Одна белая грудь с розовым соском обнажена. Картина не шедевр, конечно, но и не кич. Хорошая академическая школа рисунка и живописи. Ни глаз в пол-лица, ни фальшивых жестов. Роман подумал, что на это картину можно глядеть и два, и три часа. В одиночестве. Да, бездельно сидеть в мягком кресле и смотреть. Была у "Купальщицы" милая сентиментальность, в которой не принято признаваться на людях, но к которой многие и многие склонны. Ожерелье слегка подрагивало и ощутимо покалывало шею.
- Это Марья Гавриловна? - спросил колдун.
- Она. Хороша, правда? Она удивительной красавицей была, - зачем-то пояснила Галя, хотя и так было видно, что на полотне женщина красоты необыкновенной.
- Удивительно, что все это уцелело!
- К сожалению, далеко не все. Великолепная коллекция импрессионистов, которую Марья Гавриловна привезла из Франции, пропала в, революцию. Она покупала их по тридцать-сорок франков, так они были дешевы. Но несколько картин удалось найти и вернуть. Мы их пока не выставляем. Две картины Клода Моне и две - Альфреда Сислея. Пейзажи. И все - с водой.
- Давайте найдем остальные, - предложил вдруг Роман, чувствуя, что у него комок подступает к горлу.
Пейзажи с водой...
- Вы шутите?
- У меня есть тарелка кузнецовского фарфора, нальем сейчас воду, вы руку на поверхность положите и подумаете о пропавших картинах. И мы увидим их. - Роман демонстративно вынул из кармана серебряную флягу с пустосвятовской водой.
- Ну, я не знаю. Это как-то... - Галина Сергеевна замялась.
- А почему бы и нет? Вы не верите в колдовство? Не может быть! Взгляните. - Роман расстегнул ворот рубахи, демонстрируя ожерелье. - У вас точно такое же, не правда ли? Ну, что же медлите?
Галя молчала.
Роман вернулся в прихожую, где оставил сумку. Дядя Гриша сидел на стуле и приканчивал бутылку.
- Сильно нахулиганили? - спросил и спрятал бутылку за пазуху.
Роман отрицательно покачал головой. Ему не нравилось, что Меснера до сих пор нет. Прошло не полчаса - целый час. А вдруг Эд рванул в Беловодье принести присягу на верность Сазонову? А они здесь, как дураки, теряют время. Конечно, можно воскликнуть: "Плевать на Беловодье!" - что еще кричать проигравшему? Но только с помощью города мечты Роман рассчитывал вернуть Надю. Надя, Надежда... Роман не мог ее потерять. Ладно, будем надеяться, что Меснер не предаст.
Колдун вернулся в гостиную, поставил тарелку на столик и наполнил водой.
Галя явно робела.
- Я не знаю, можно ли... И потом, вдруг это как-то повредит...
- Со мною можно все. Обратитесь мысленно к воде, - повелел господин Вернон, беря Галю за руку, - и просто подумайте о коллекции Марьи Гавриловны.
- Нет, ничего не получится! - Галя испугалась, рванула руку, но колдун держал крепко.
- Обратитесь к воде, - повторил колдун и положил ладонь Гали на водную поверхность.
То, что он увидел, его почти не удивило. Там, в водном зеркале, распахнулась дверь из гостиной и возник просторный зал, увешанный картинами. Стены были обиты пунцовым штофом, и оттого теплый отсвет ложился на замкнутые в прямоугольниках рам небо и воду. Рассеянный свет лился из окон. А за окнами колыхалось светлое озеро Беловодья...
В следующее мгновение господин Вернон опрокинулся на пол, рядом грохнулась и разлетелась на сотни осколков белая тарелка. А верхом на Романе сидел Меснер, одной рукой схватив поверженного колдуна за горло, а второй приставив к его лбу "беретту".
- Не двигаться! - рявкнул Меснер.
Предупреждение относилось не столько к Роману, сколько к дяде Грише, что возник на пороге гостиной.
- Еще один хулиган, - пробормотал тот и поднял руки. - Прям целая коллекция...
- Меснер, что ты делаешь?!.. - Роман с трудом ворочал языком "беретта" оказывала на него парализующее действие. - Мы же к тебе." за помощью...
Меснер не ответил, вскочил необыкновенно проворно для его комплекции и рывком поднял колдуна, потащил к боковой двери.
- Эд, я не понимаю... - начала было Галя.
Но Эд явно недооценил хулиганские способности дяди Гриши. Едва Меснер повернулся, чтобы протолкнуть пленника в дверь, как Григорий Иванович выхватил из-за пазухи бутылку и швырнул. Стеклотара точнехонько угодила Меснеру в висок. Эд осел на пол. Конвульсивно его пальцы нажали на спусковой крючок, грохнул выстрел. Галя завизжала и присела, зажав уши ладонями. Роман застыл на месте, не в силах двинуться. Зато дядя Гриша налетел на Меснера, придавил к полу и взгромоздился верхом, как несколько секунд назад сидел на Романе сам Меснер. "Беретта" очутилась в руках главного хулигана.