Но нить-то в его обруче, Романа! В этом сомневаться не приходилось. Выходит, он сам, господин Вернон, создал колдовские ловушки? Вот почему Роман так поздно заметил приближение колдованов и позволил себя пленить. Водная нить - родная стихия; ожерелье не забило тревогу. Многое сразу объяснилось: и почему кольцо не предупредило об опасности, и почему Роман все же сдюжил и обруч разорвал. К счастью, колдун был в тот вечер только-только с Пустосвятовки, и водная стихия одолела свое же порождение и силу других стихий.
Ну почему все так поздно объяснилось? Если б Чудодей был жив!.. А сейчас? Кому можно поведать такое?!
Бежать, вон из дома, куда-нибудь от всех этих вопросов, от безвинной вины. Впрочем, физически бежать и не надо. Достаточно облить веки пусто-святовской водой - и Роман в воспоминаниях, в другом мире. А разве там легче? Дурацкий вопрос. Там хотя бы колдун может вспомнить, как были созданы обручи. И кем. Им самим? Кем-то другим? Впрочем, что тут гадать. Он уже и сам понял: семь незаживающих полос у него на груди - следы от того злоботвор-чества. Значит, обручей тоже должно быть минимум семь. Один, правда, распался. Роман сбросил рубашку. Так и вышло: последний шрам бесследно исчез, на коже осталось лишь шесть кровавых полос. Колдун вдруг затрясся от нелепого смеха. Ну, что сегодня он еще, обнаружит?
Может быть, отправиться к Гавриилу Черному и рассказать обо всем? Признаться... Но зачем? Чтобы господина Вернона тут же приговорили к разъятию водной нити и изгнанию из Синклита? Он, конечно, никогда не считал себя трусом. Но ведь и глупцом тоже не считал. Нет, господин Вернон сейчас ничего рассказать не может. Он должен прежде вспомнить, а уж потом...
Так чего лить воду впустую? Вспоминай скорее! Осталось совсем чуть-чуть.
Роман смочил веки пустосвятовской водой.
И начались
ВОСПОМИНАНИЯ...
Стена была восстановлена, и колдун со своими спутниками вернулся в Беловодье. На всякий случай Роман держал в деснице колдовскую плеть. Но им никто не препятствовал. В дверях гамаюновской усадьбы их встретил Меснер.
- Все в порядке? - спросил Эд. - Ограда починена?
- Как Сазонов? Гамаюнов?
- Сидят, как ты повелел. - В голосе Меснера звучало легкое неодобрение.
- А Грег? Не появлялся?
- Пока нет.
- Надо найти его. И предупредить Стена, - сказал Роман. - А то он по-прежнему в церкви. Нечего ему там делать. Пусть уходит, и как можно быстрее.
- Я скажу ему, - пообещал Меснер, - и приведу сюда. Справитесь без меня?
- Надеюсь. Только давай быстрее.
Меснер побежал к церкви, перескакивая с дорожки на дорожку. Потом остановился, произнес заклинание, и ледяная дорога пролегла к ступеням церковки на водах. У Меснера она была широкой, как хайвей.
- Ладно, пойдем потолкуем с господином Сазоновым, - сказал Роман Базу и дяде Грише.
- Отдайте его мне, - попросил дядя Гриша. - Уж больно руки чешутся.
- После плена.
- Ну, лады.
И они вошли в призрачную усадьбу.
Отцы-основатели по-прежнему сидели в креслах. Казалось со стороны, что они и не пленены вовсе, а сидят в гостиной и мило беседуют о тайнах бытия, мечтах и их исполнении.
Вадим Федорович улыбнулся Роману, будто все было в порядке и шло именно так, как и должно было идти.
- Присаживайтесь, - предложил любезно Сазонов. Ну надо же - его прилепило к креслу намертво, а он по-прежнему разыгрывает из себя хозяина жизни!
Роман плюхнулся в кресло напротив Сазонова. За огромным панорамным окном под черным небом плескалась изумрудная вода.
- Хочу первым делом сказать: Беловодью ничто не угрожает, - объявил Вадим Федорович. - Можете мне верить, а можете не верить - я не могу принудить к подобным вещам. Но повторяю: Беловодье находится вне опасности. И даже напротив, я пришел сюда, чтобы исправить ошибки.
Роман переменил позу: вальяжно откинулся на спинку кресла, положил ногу на ногу.
- А что вам, в конце концов, нужно? - спросил колдун довольно хамовато.
- Тебе не понять.
- Как-нибудь попробую.
- Мы собирались построить Беловодье вместе - я, Колодин и Гамаюнов. Построил его Иван Кириллович один, без нас.
- И как видите, отлично все получилось! - с неожиданной горячностью воскликнул Баз. - А один или с вами - тут счет не имеет значения.
- Послушай, я не обвиняю Ивана Кирилловича, но Беловодье было нашим общим детищем, - отвечал Сазонов. - И потом, на самом деле все получилось из рук вон плохо.
Гамаюнов никак не реагировал на происходящее.
- Мы сделали все, что могли, - не унимался Баз.
- Как вы спаслись? - Роман решил, что спорить об итогах эксперимента не имеет смысла. - Ведь все думали, что вы погибли.
- Долго рассказывать. - Вадим Федорович улыбнулся.
Как непринужденно он держится! Загляденье. Ни одна жилка на лице не дрогнет. Ангел, да и только. Или бес. Что в принципе неважно. Главное - не человечья порода.
- Мы не торопимся. Ограда восстановлена. - Роман попытался держаться так же непринужденно. - Я не вру.
- А зачем было врать в первый раз? Роман изобразил раздумье:
- Вы на миг потеряли сознание, когда мы въезжали в Беловодье. С настоящим Базом такого произойти не могло. Так что у меня возникли подозрения...
- Потерял сознание? Я не помню.
- Это длилось какую-то долю секунды. Но я заметил. - Роман лгал. Ничего он тогда не заподозрил. И сознания Сазонов не терял. А Колдуну хотелось этого самоуверенного типа уязвить, но ничем, кроме лжи, уязвить не получалось. - Так расскажите, как вы спаслись.
- Тебе это знать не обязательно.
- Он удрал, - сказал Иван Кириллович. - Пока киллеры расправлялись с теми ребятами, которых мы привезли с собой, с теми, кто работал на него, убивали моих девчонок и мальчишек, которые верили, что творят будущее цивилизации, он трусливо выскочил через заднюю дверь, что вела в парк.