- Да, я ушел через запасный выход. Но это была вынужденная мера. Кажется, впервые Сазонов немного занервничал. - Или ты забыл, что мы рисковали с самого начала? Но без риска тогда ничего нельзя было сделать. Для нашего замысла нужны были деньги. Причем огромные. Мы могли изготовить сколько угодно бриллиантов, которые никогда и никто не отличит от настоящих. Но их надо было продать. Не в тогдашнем Союзе, а на Западе. А когда на рынке появляется слишком много камней по низкой цене, это воротилам рынка не нравится. Я ожидал удара. Хотя и не столь сокрушительного.
- Удара? От кого? - не понял Баз.
- От того, кто распоряжается на рынке драгоценностей. Мы сбивали цены и лишали могущественную корпорацию законных или не совсем законных прибылей.
- А мы столько лет валили на Степана Максимовича, - напомнил Баз.
- "Валили" - не совсем верно сказано. Степан нас и выдал, больше некому. Другое дело, что не он подослал убийц.
- Алексей пытался предупредить вас об опасности, - напомнил Роман.
- Слишком поздно. Мы услышали выстрелы, Алексей выскочил на лестницу. А я сразу догадался, что происходит. Ради блага дела мне пришлось уйти. Утром следующего дня я был уже в Мюнхене и узнал из новостей, что произошло. И об убитых в доме, и о найденных на берегу озера трупах. Маскарад, устроенный Гамаюновым, меня не обманул. Напротив, мне сразу стало ясно, что Иван Кириллович сделал то же, что и я, то есть бесследно исчез.
- Нет, не то же! - вновь перебил его Гамаюнов. - Ты-то никого, кроме себя, не спас!
- То, что лично ты вывез двенадцать человек, еще не дает тебе права в чем-то меня обвинять. Мне пришлось уехать в Париж...
- У него там было собственное убежище, счет в банке и копии досье на всех участников проекта, - уточнил Гамаюнов. Ему явно доставляло удовольствие разоблачать того, кого он прежде боялся. Да, теперь Роман был уверен: несомненно, Гамаюнов Вадима Федоровича боялся.
Сазонов сделал вид, что не слышал реплики.
- Когда спустя год я появился в России и отыскал место, где мы с Иваном Кирилловичем планировали создать Беловодье, то не нашел там ничего, кроме пустого участка посреди леса, двух строительных вагончиков и брошенной легковушки без колес. То есть, выражаясь на новоязе, - уточнил Вадим Федорович, - Гамаюнов меня кинул. Я всегда предвидел действия конкурентов, не верил ни членам политбюро, ни диссидентам, ни астрологам, ни женщинам, ни врачам. Я разгадывал все нехитрые комбинации недругов, чуял интриги, когда они только зарождались, и презирал глупцов, ставших жертвой мошенничества. Но Ивану Кирилловичу я доверял. Потому что Гамаюнов мне был всем обязан. Услышав это "всем", Гамаюнов болезненно передернулся. - Да, всем! - повысил голос Сазонов. - Только благодаря мне он сумел встретиться с нужными людьми из самых высоких эшелонов власти и получить "добро" на осуществление проекта, в то время как реформы еще только робко обсуждались. Без меня он бы не мог и шагу ступить.
Баз с изумлением посмотрел на создателя Беловодья.
- Возможно... Иван Кириллович мог не знать, что вы остались в живых, предположил Баз. - Лично я считал, что вы погибли.
Надо же, добрый доктор еще и оправдывается перед этим типом!
Вадим Федорович рассмеялся вполне искренне.
- Нет, Баз, он знал, что я жив. И знал, что вовсе не Колодин напал на нас в Германии. Но Гамаюнов решил, что присвоит себе все средства фонда. И все сокровища будущего Беловодья тоже должны были достаться одному Ивану Кирилловичу. А что выпало мне? Все, или почти все, чем я обладал, было потеряно. И главное, те люди, которые помогали мне, кто рассчитывал на меня, тоже оказались ни с чем. А таких людей не предают, могу вас заверить. Никогда не предают.
Роман усмехнулся.
- Что тут смешного?
- Да вдруг представилось, что крепкие ребята с окаменевшими лицами плечом к плечу шествуют в Беловодье. И находят... Да, находят островок воды. Потому что Беловодье ничего не может дать человеку, если в нем самом ничего нет. Здесь бессмысленно просить, а можно только создать.
- Мне не нравится ваш тон, Роман Васильевич, - заметил Гамаюнов. - Вы взяли верх. Но, пожалуйста, не глумитесь.
- Я глумлюсь?! Что за диво! И вы еще учите меня правилам хорошего тона! После того как хотели убить Алексея? Да уж... - Роман махнул рукой.
- Что вы такое придумали! - В голосе Гамаюнова вдруг появились металлические нотки. Оказывается, он умел быть очень даже жестким. - Убить Стена? Полная чепуха! Да, Беловодье было создано с помощью Алексея. Но кое-что было сделано неправильно... И теперь...
- Беловодье нуждается в реконструкции, - уточнил Сазонов. - Я уже говорил по этому поводу с Иваном Кирилловичем. К сожалению, он не может мне помочь.
"Почему"? - хотел спросить Роман.
- Почему? - задал вместо него вопрос Баз.
- Спроси у него сам, - предложил Сазонов. Тут негромко хлопнула дверь вернулся Меснер.
- Стен сказал, что ему нужно немного времени. Он сразу не может уйти из церкви.
- Он как?.. Ну, ничего такого... ну... - Роману неловко было спрашивать о том, как себя чувствует Лешка, при посторонних.
- Все о'кей. Стен сказал, что немного голова кружится.
- А Грег? Где Грет?
- Я его не нашел.
- Подождите! - воскликнул Баз. - Я опять ничего не понял. Как вы напали на наш след, Вадим Федорович? Вы что же, следили за нами?
- Да что тебе все непонятно! - раздраженно воскликнул Роман. - Сазонов решил через тебя выйти на Беловодье. У него были досье на всех - ты же только что это слышал. А в твоих бумагах наверняка значился и твой спаситель дядя Гриша. Так что Сазонов сначала дядю Гришу отыскал и что-то вроде засады там устроил. Плеть плел и ждал, как паук, пока добыча появится. Заодно к Машеньке подъехал. Потом похищение организовал. А уж потом нашу в кафе встречу с дядей Гришей. Колдун он сильный, спору нет, но просто так по дороге к нам пристроиться не мог - я бы вмиг его расшифровал.
- Ах ты, хулиган! - зарычал дядя Гриша и кинулся на Вадима Федоровича, схватил беспомощного "жениха" за горло. - Говнюк! Что ты с Машенькой моей сделал! А?! Ведь это ты ее похитил! Ты!
- Ничего... - хрипел бывший жених. - Ничего я не делал...
"Сейчас ударит!" - сообразил Роман и попытался перехватить колдовской удар. Воздух сгустился, сделался непрозрачен, и вдруг полыхнуло. Правда, неярко, но жаром пыхнуло во все стороны. По стенам и полу пошла рябь, а дядю Гришу швырнуло вверх, лицо и руки посекло осколками разбитой столешницы. Несильно, правда, - часть колдовской силы Сазонова Роман погасил. Но и его враждебное колдовство опалило: кольцо теперь принадлежало Беловодью. Что ж оно так обороняет плохо?