Сазонов вновь хотел ударить. Роман уже изготовился помешать, но Баз его опередил:
- Фути-вути, раз, два, три. Силы у Сазонова отними.
Сазонов дернулся в своем кресле и обмяк. А Баз покраснел и смутился, как девчонка.
- Стихи всегда самые ужасные получаются, - извинился Баз.
- Сочувствую..- Роман засмеялся. - Помню, ты говорил про стихи. Только не сказал, что у тебя выходят стихотворные заклинания.
- Я бы предпочел прозаическую форму. Но проза не обладает такой колдовской силой, как поэзия.
- Мне твои хулиганства не страшны, женишок... - пробормотал дядя Гриша, пытаясь подняться. Но вновь сполз на пол. У него носом шла кровь. - Я сам хулиган...
- Никакого вреда Машеньке не причинили. Ей лишь внушили, что ее похитили. На самом деле ее и пальцем никто не тронул. - Кажется, Сазонов ожидал этим признанием произвести потрясающий эффект. Но почему-то не произвел.
- А синяки? А следы уколов? - Дядя Гриша не верил.
- Иллюзия.
- Хулиган помоечный, ты ж над девочкой моей издевался!
- Вы так это все воспринимали. А на самом деле ничего подобного не было.
- Мне на твои оправдания насрать. - Дядя Гриша наконец поднялся. Его повело в сторону, и он плюхнулся в кресло.
- Оставьте его, - вмешался наконец Иван Кириллович. - Все не так ужасно, как вы думаете. И отпустите меня.
- Зачем? - спросил Роман.
- Что? - не понял Иван Кириллович.
- Зачем мне вас отпускать?
- Послушайте, Роман Васильевич, вам никто препятствовать не будет, клянусь. Что хотите, делайте. Но и мне не препятствуйте.
Ожерелье на шее Романа пульсировало - справиться с Сазоновым оказалось не так-то легко.
- Я вам не препятствую, Иван Кириллович, - сказал колдун. - Хотя на самом деле вам из Беловодья надо выйти и дверь закрыть. Всем надо отсюда уйти. Неужели не ясно, что жить в Беловодье нельзя? Здесь нельзя мусорить, мочиться, гадить. Здесь даже дышать нельзя. Сюда можно лишь на миг войти, да и то, остановив на этот миг дыхание, глянуть, удивиться и назад - в реальность.
- Кто вам это сказал?
- Я сам знаю.
Гамаюнов вздохнул. Довольно тяжело.
- Какое это имеет значение: нельзя... можно... Все равно с Беловодьем ничего не вышло.
- А это?! - Роман махнул рукой в-сторону окна, где в ночи светилось таинственное озеро. - Это же прекрасно. Вы-то сами понимаете, что это прекрасно?
- Да, Шамбала, зерно цивилизации. Мы погибнем, созданное нами исчезнет, но цивилизация вновь возродится и из своего тайного убежища явится. А вот для нынешнего мира мы ничего сделать не можем. Круг больше не расширяется. Беловодье было таким почти с самого начала. Да, в первые дни росло, а потом остановилось, замерло. И так уже много лет. Оно должно было раскрыться, как цветок. Увы, не получилось.
- Потому что вы залезли внутрь, как гусеница, и скушали ваш цветочек. То есть лепестки остались, а завязи нет. - Роман презрительно фыркнул. Лешка понял это, потому и сбежал тогда, в первый раз. Так что вам придется отсюда уйти.
- Я не могу.
- Это почему же?
Гамаюнов с шумом втянул в себя воздух, будто собирался прыгать в воду, потом так же с шумом выдохнул и попросил:
- Подойдите.
Роман не стал спорить, приблизился.
- Отогните ворот свитера.
Роман сделал так, как его просили. На шее у Гамаюнова не было ожерелья. Колдун несколько раз моргнул, не в силах поверить.
- Сазонов?
- Нет.
- Но как... получилось?
- Беловодье. Оно растворило ожерелье. Нельзя было все время находиться внутри. Я знал это. Но не мог заставить себя выйти. Представьте. Других заставлял. Гнал буквально. А себя - не смог. Видите, здесь никого больше нет, кроме меня и Грега. Даже Надя приезжала сюда изредка. А я не в силах был уйти. Даже когда понял, что ожерелье исчезает, все равно не смог. Мечта оказалась сильнее. - Иван Кириллович извинительно улыбнулся. - Но я не жалею. Тут, внутри, я многое могу. А большего и не надо. Я здесь отшельничествую.
- Но как же...
- Я использую Беловодье вместо ожерелья. Его сила - моя сила.
- Что ж вы не освободились сейчас! - усмехнулся Роман. Как ударил.
- Если оно позволяет использовать свою силу, - уточнил Иван Кириллович. - Но за пределами стены я - никто. Потому и ограду не смог починить. Ведь для этого надо выйти заграницу внутреннего круга.
- Он станет обычным бомжем, когда его выгонят отсюда, - внезапно подал голос Сазонов. Кажется, это открытие его радовало.
Иван Кириллович обвел взглядом присутствующих:
- Кто осмелится?
- Почему бы и нет? - Сазонов торжествующе усмехнулся. Спеленатый заклинаниями, он вел себя как победитель. Роман вновь невольно восхитился его выдержкой. - Чем ты лучше других, что ползают по помойкам? Новые властители позволили себе наплевать на них и выгнать к чертовой матери из их уютного кружка, внутри которого они были защищены от всех тревог, бурь и напастей. Это было их Беловодье, где они прежде скромно кормились и однообразно работали, не тревожась о грядущем. Внутри своего круга все верили, что они - самые лучшие в мире. А теперь у них ничего нет. Почему же ты вообразил себя исключительным?
- Вадим, когда мы работали с тобой в проекте, ты говорил совершенно иное.
- Нет. Это тебе слышалось другое. Я никогда не страдал идиотизмом. Это ты все повторял: Шамбала, цивилизация. А меня это не интересовало.
- Так, хватит, наболтались! - Роман поднялся. - Григорий Иванович, Баз, вы побудьте с Сазоновым. На всякий случай. Что-то я не доверяю этим путам Беловодья.
- Вы должны пообещать, что оставите меня здесь, внутри круга, попросил Иван Кириллович.
- Не мне решать, - отрезал Роман.
- Что?
- Вас много. Созовите посвященных и решите сообща, что же вы намерены делать. Шамбалу потаенную, ментальный источник, который весь мир напоит, или гнездышко для своего учителя.
- А ты жесток, - вздохнул Иван Кириллович.
- Не буду спорить. У меня дел невпроворот. А теперь я попрошу всех переселиться в какой-нибудь соседний домик и эти апартаменты мне освободить.