- Да уж почти два года уже. Даже больше. Я в озеро не полезу - оно жжется.
- Точно дату помнишь?
- Помню. Семнадцатого июня тысяча девятьсот девяносто шестого года.
- Ты в реку бросилась в тот день, когда я Пусто-святово приезжал купаться и запас воды делать. Давай иди, не растаешь. - Он подтолкнул ее в спину.
- Я не полезу! - Она упиралась изо всех сил.
- Надежду видишь? - спросил Роман. - Видишь, какая она?
- Так она не топилась... - запальчиво выкрикнула Глаша.
- Она живая! - Колдун изо всей силы стиснул Глашин локоть. Скользкое мясо, лишенное кожи.
- Поклянись, что и я оживу.
- Клянусь водою.
Глаша еще миг колебалась. Потом скинула рубаху и скакнула прямо в центр круга. А дальше... Над кругом на поверхности озера образовался яйцевидный купол. Потом купол вырос, в середине появилась перетяжка, и купол превратился в водяные часы. Упала первая капля, и время побежало назад с резвостью лесного ручейка. Купола клепсидры пульсировали и менялись на глазах, и внутри тоже все менялось - мелькали какие-то осколки, бесформенные и разноцветные. Обрезки, обрывки, вкрапления наслаивались друг на друга, пропадали, возникали вновь. И Глаша внутри этого сумасшедшего калейдоскопа тоже менялась, расплывалась, распадалась на части. В светлом небе вдруг проступила чернота, сверкнули звезды. Оглянуться не успел колдун, как промелькнули сутки. Потом неделя. Потом месяц. Сменялись события - отступала осень, потом лето сменялось весною, и вдруг завьюжила зима... И новый круг...
Наконец наступила нужная минута. Упала последняя капля водяных часов. И Глаша вновь возникала - живая, круглолицая, веснушчатая, с растрепанными, выкрашенными в какой-то жгуче-рыжий цвет волосами, пухленькая, коротконогая, загорелая, с заметным животиком. Не красавица, конечно, но молодая баба, полная сил...
- Роман, миленький, - всхлипнула Глаша и потянула к нему руки.
- Стоять! - приказал колдун. - Сейчас главное начнется.
Теперь надлежало из времени, ставшего водой, вновь создать упорядоченную структуру. Кристалл будущего станет расти сразу в нескольких точках. Так к нашей персоне сразу из множества точек подбирается многоголовая Судьба, чтобы толкнуть нас, завихрить или направить, а на самом деле обмануть, как всегда. И надо соединить Глашину жизнь с настоящим так, чтобы ничего она, ожившая, в нем не сместила и не нарушила. С Надей было проще. Ее существование легко вписалось в настоящее без искажений.
Клепсидра перевернулась, и вновь застучали капли. Мигнули звезды, пропали и появились вновь. Зеленый луч, потерянный полвека назад над Ла-Маншем, сверкнул в небе Беловодья и пропал.
Глаша пританцовывала от нетерпения, пока Роман создавал ее прошлое, сращивая с настоящим. Тонкие прозрачные иглы одна за другой протыкали изменчивый купол, и он переставал дрожать и меняться. И Глаша перестала двигаться и замерла. Еще игла, и еще, и вот Глаша вся пронизана прозрачными острыми льдинками времени. Еще моргает, еще смотрит, умоляя, но скоро взгляд погаснет и остекленеет. Постепенно иглы заполнили все пространство купола. И - крак... Он распался. И Глаша ушла бы под воду, если бы Роман не схватил ее за руку. Схватил, рванул, поставил рядом с собой. Она пошатнулась, отступила, провела ладонями по телу, стирая капли.
- Я столько времени у тебя в доме жила? - спросила она, потирая лоб, будто проверяла, подлинные он ей воспоминания вживил или мнимые. - Ничего не помню. Да, знаю, так было, но не помню. Обо всем ты рассказал, а мою память серым туманом накрыло. Я в тумане плескалась, как в воде. Или, вернее, в густом жирном супе. И о своей судьбе в газете прочитала. На последней странице. Там, где хохмочки всякие печатают. - Глаша затрясла головой, русые волосы плеснули по плечам.
- Ты со мной из Пустосвятова уехала, у меня в доме в свободной комнате проживала, - вкрадчиво на ухо ей шептал колдун, но при этом искоса поглядывал на Надю. Та смотрела на "новую" Глашу очень даже внимательно. - С помощью волшебного зелья я из тебя королеву красоты сделал. Долгохонько пришлось повозиться. А потом я тебя заколдовал в русалку, мы вместе к водяному наведались, и ты кости мне помогала метать. А потом ты за мной увязалась в путь-дорогу. Так ведь?
- Так вроде... - Глаша хихикнула. - Так я что ж теперь - королева красоты?
- А ты глянь! - Он подвел ее к краю дорожки. Она глянула в водное зеркало, ахнула и обмерла.
- Неужели это я? - И тут же радостно взвизгнула. - Я-а-а!
Нагая, завертелась она перед Романом, но в этом ее верченье не было ничего чувственного. Роман - ее создатель, ее Пигмалион. И новая Галатея любила его больше всех мужчин, с которыми когда-то трахалась.
Да, вышла она после колдовских процедур куда краше прежней. Что говорить - была девчонка ничем не замечательная, весьма упитанная, курносая. А теперь - талия осиная, грудь упругая, шея лебединая, и все остальное... А ноги-то, ноги! На двадцать сантиметров длиннее прежних. А лицо! Носик точеный, глазища огромные, веснушки, правда, есть, но они как будто специально по коже рассыпаны. И волосы - золотой волной до середины спины. А главное, движется она теперь так томительно-медленно, плечиками поводит и бедрами, что все мужчины без исключения должны штабелями укладываться под крошечные розовые ее ступни.
- Я мужику своему поганому покажусь. Чтоб у него слюнки-то до живота текли. Пусть видит, подлец, что потерял!
Вот она, наисладчайшая женская мечта. Неужто ради этого все муки были и все усилия? Впрочем, занятно будет посмотреть на физиономию бывшего Глашкиного мужа, когда он с этой красавицей на улице столкнется.
- Роман, миленький, я за тебя в огонь и в воду!
- В огонь не надо, - остановил ее порыв господин Вернон. - И в воду тоже. Просто живи.
И подставил щеку для поцелуя.
- А в губы можно? - Глаша, не дожидаясь согласия, прильнула к губам колдуна.
- Э, так не пойдет! - возмутилась Надя, вроде как в шутку оттолкнула новоявленную красавицу, но Роману почудилось - нешуточная вовсе ревность ожгла сердце его львицы.
- Да ладно тебе! - засмеялась Глаша. - Я же просто так - радуюсь! Теперь я перед Романом Верноном в неоплатном долгу.
- Смотри, Глаша, глупостей новых не делай! - предупредил колдун.
- Да ладно тебе! Я теперь счастливой буду! Самой счастливой, вот увидишь! - И она, подпрыгивая от радости, понеслась к домику для гостей.