«Хорошо, хорошо, — вздохнул он. — Сипан… Сипан… Уака с плоской вершиной, в трех километрах к востоку от деревни».
Инспектор достал мобильный телефон из нагрудного кармана, набрал номер и сказал кому-то:
«Уака с плоской вершиной, в трех километрах к востоку от Сипана. Оцепите район… возьмите столько охранников, сколько сочтете нужным. Я буду на рассвете».
Это дело было далеко не единственным. Разграбление гробниц в пустынях Северного Перу позволяло местным жителям добывать деньги, в которых они отчаянно нуждались для компенсации потери доходов между неурожаями сахарного тростника. Плосковерхие уаки, пирамидальные гробницы, сложенные из глиняных кирпичей, привлекали шайки мародеров за много миль в окрестности. Эти три гробницы, поблизости от Сипана, не считались особенно достойными внимания, пока на черном рынке не начало появляться золото, бойко раскупаемое бледнокожими иностранцами с зелеными глазами, столь нетипичными для коренных индейцев, потомков культуры мочика, обожествлявшей Солнце.
В период с II по VIII век нашей эры до 50 000 индейцев мочика жили и занимались сельским хозяйством в узких плодородных долинах, питаемых реками, текущими с предгорьев Анд через пустыни к океану. Пользуясь собственными методами ирригации, они выращивали множество фруктов и овощей, включая кукурузу, тыкву, арахисовые орехи и бобы вдоль побережья длиной 350 километров. Мясные продукты тоже присутствовали в изобилии, главным образом мясо лам и морских свинок, речная и морская рыба. Эта малоизвестная цивилизация процветала одновременно с цивилизацией майя в Мексике и начала клониться к упадку примерно в то же время, около 700 года нашей эры, когда этот регион сделался бесплодным в связи с длительным минимумом активности солнечных пятен (см. рис. 41).
Третьего февраля 1987 года археолог Уолтер Альва, директор Бранингского археологического музея, ответил на звонок главного инспектора полицейского управления по охране древних памятников. Вместе они исследовали пирамидальные гробницы в Сипане, сложенные из глиняных кирпичей, и бродили по тоннелям, прорытым вездесущими мародерами. Их открытию предстояло стать самым важным в археологии Перу.
Первый этап раскопок продолжался до июня 1987 года. В этот период была изучена гробница «солнечного владыки», которого назвали правителем Сипана. Его богато обряженное тело было обнаружено вместе с сокровищницей, хранившей изделия из золота, намытого в речных отложениях Амазонки, серебра, добытого в рудниках на юге, ляпис-лазури из Чили, бирюзы (снова с юга) и морских раковин из Эквадора, расположенного севернее, на широте экватора. Сотни бесценных предметов, включая 13 пекторалей, каждая из которых была сделана из тысяч мелких морских раковин, маску из литого золота, золотые элементы человеческого лица (глаза, нос и рот), золотые ожерелья, золотой посох-скипетр, щиты, колокольчики, браслеты, листы золотой и медной фольги — все это составляло поразительное наследие одной из величайших мировых цивилизаций. С тех пор археологи стали рассматривать культуру мочика в одном ряду с культурой майя и древних египтян.
С вершины большой Уака Рахада можно увидеть в долине еще 28 уак, позволяющих предположить, что здесь сокрыто еще немало тайн. Но культура мочика была не единственной культурой солнцепоклонников на территории Перу; до нее процветала культура Чавина, вместе с ней развивались тиауанаки из Тиауанако близ озера Титикака в Боливии, а после нее пришли инки. Несмотря на разделявшие их времена, они имели много общего: представители каждой культуры почитали Солнце как источник плодородия, летучую мышь как божество смерти, а также преклонялись перед оперенным змеем и бородатым белым человеком.
Исследователь и путешественник XIX века Александр фон Гумбольдт был первым, кто определил холодные океанические течения, идущие от Антарктики к экватору вдоль побережий Чили и Перу. Эти воды, родные для пингвинов, морских котиков и других холодолюбивых видов, постоянно сталкиваются с теплыми тропическими поверхностными течениями южнее экватора, что приводит к образованию мелкой водяной взвеси, оседающей вдоль перуанского побережья. Такая своеобразная разновидность «парникового эффекта» усиливается за счет тропической жары. Холодные воды также создают преждевременную конденсацию тихоокеанских воздушных течений, и осадки выпадают в море сравнительно далеко от берега, вместо того чтобы проливаться на суше вдоль более теплой береговой линии. Этот эффект особенно заметен в регионе Санта-Вэлли на побережье Центрального Перу, где прибрежное течение поворачивает обратно в Тихий океан. По старой поговорке, «солнце никогда не светит в Лиме», а тем более над этим негостеприимным отрезком побережья, где на голых пустошах не растет почти ничего.