Гульшагида кивком головы ответила на приветственную улыбку Николая Максимовича и прошла к койке Зиннурова. Больной, услышав ее осторожные шаги, открыл глаза; взгляд его полон страдания. Лицо необычайно бледное, на кончике носа и губах синюшный оттенок; пульс по-прежнему слабый. Но сознание сегодня ясное, Зиннуров даже отвечал на вопросы врача, жаловался на неутихающую боль под левой лопаткой и тошноту. Одышка мучила только с вечера; сейчас в сердце осталось ощущение сдавленности.
Насколько было можно, Гульшагида успокоила больного. Потом вышла в коридор. Из окна видна садовая дорожка. Соседки Гульшагиды по общежитию только еще шли в больницу.
Они смешались с толпой студентов, но их нельзя было спутать с зеленой молодежью. Слушатели курсов выглядели взрослей, серьезней. Это уже врачи со стажем. Им приходилось много раз переживать вместе со своими больными радость выздоровления, испытывать и горечь неудач, сознание своего бессилия перед губительной болезнью. Приятно чувство победы над недугом, когда найден правильный путь лечения, но сколько терзаний выпадает на долю молодого врача при неудачах— и упреки совести за неправильный диагноз, и позднее раскаяние в неосмотрительности… Большинство слушателей курсов приехало из сел, из районных центров, где им в трудных случаях не с кем бывает посоветоваться. Да и вообще профессия врачей трудна и беспокойна. Выпадают ночи, когда их по нескольку раз будят и увозят к больным. Уходя в гости, они оставляют соседям адрес или номер телефона своих знакомых, родственников, — ведь нередко даже в кино или в театре раздается голос служителя: «Доктора такого-то требуют к выходу!»
Все еще смотря в окно, Гульшагида увидела трех человек, не похожих ни на студентов, ни на слушателей курсов. Слева шла пожилая женщина в потертом плюшевом пальто, желтых ичигах с калошами и в белом вязаном платке; посередине — молоденький морской офицер; справа от него — худенькая девушка в легком жакете… У парадного входа девушка приостановилась, как бы недоуменно посмотрела на верхушки деревьев, — и ветра нет, а листья все падают и падают. Крупный оранжево окрашенный кленовый лист опустился ей на плечо. Она сняла его, с любопытством подержала в руке и отдала моряку, а сама заторопилась войти в подъезд.
В полукруглом вестибюле с высоким потолком и кафельным полом, куда спустилась Гульшагида, чтобы встретить своих коллег, она снова увидела этих троих людей. Девушка уже сняла жакет, набросила на плечи халат. Вот она приблизилась к моряку, тихо сказала:
— Ты иди, Ильдар, иди…
И, не дожидаясь ответа, зашагала вверх по лестнице.
— Асия! — позвал моряк.
Девушка в замешательстве остановилась. Минуту-другую постояла с опущенной головой и наконец обернулась. Темно-карие глаза ее влажно блестели. Моряк направился было к ней, но она быстро-быстро замахала худенькими руками, всем своим видом говоря: «Нет, нет, не надо!»
Тут вмешалась сопровождавшая их женщина:
— Доченька, попрощалась бы с Ильдаром как следует. Как знать… с болезнью не шутят.
— Мама, пожалуйста!.. — крикнула девушка.
В голосе ее прозвучала такая боль, что Гульшагида вздрогнула, невольно взглянула на моряка. Тот сорвался с места, вмиг очутился рядом с девушкой.
— Ты что-то скрываешь от меня? — с тревогой спрашивал он. — Что с тобой, Асия? Скажи, не таись!..
— Э, сынок, что нам скрывать от тебя… — отозвалась женщина. — Просто мы не успели тебе сказать — ты приехал неожиданно, в последнюю минуту… Мы уже договорились с профессором. Он назначил точное время…
— Асия, не скрывай от меня ничего! — просил моряк. — Твоя боль — моя боль…
— Я здорова! — отчаянно выкрикнула девушка. Ее тонкие ноздри трепетали. Но тут же она обессиленно проговорила другое: — Оставь меня, Ильдар, забудь! Не будет тебе счастья со мной. Я очень, очень больна! У меня комбинированный порок!.. Я… — Уткнувшись лицом в перила, она заплакала. — Я не жилец на этом свете… Ты не надейся понапрасну. Уходи, уходи!..
4
Профессор Абузар Тагиров — не только в Казани — считался одним из крупнейших специалистов по сердечно-сосудистым заболеваниям. Сотни людей приезжали из разных городов и сел, чтобы показаться ему. Велики были его авторитет и добрая слава в народе. Он был одним из первых татарских врачей. Медицинский факультет Казанского университета он окончил в тысяча девятьсот одиннадцатом году. Еще в молодости Тагиров по праву считался способнейшим учеником знаменитого медика Казем-бека. Возраст, опыт, многолетняя врачебная работа сделали имя Тагирова очень популярным. Не только в самой Казани, но и в республике было немало семей, в которых говорили: «О, Абузар-абзы лечил еще нашего деда»; или «Он вылечил наших родителей». В Татарии и в соседних автономных республиках работали сотни его учеников, благодарные ему за науку. Наконец, он был весьма заметным общественным деятелем; многократно участвовал в международных конференциях и конгрессах, выступая с программными докладами; читал лекции местному населению, печатал статьи в газетах и журналах, выступал по радио и телевидению.