Я невольно попятилась, косясь на демона:
— Ты уверен, что твоя кровь для них не опасна? Она не влияет на разум?
— Откуда мне знать? — спокойно пожал плечами демон. — На моём веку никто подобного не делал.
— Ты серьёзно?! — с тихой паникой взвыла я, сдерживая желание вцепиться в демона, а ещё лучше — залезть ему на голову, спасаясь от сумасшедших вампиров.
— Да не беспокойся, — с лёгким изумлением посмотрел на меня Сирн. — Это всего лишь лёгкая пьянящая эйфория. Скоро пройдёт.
— Насколько пьянящая? — подозрительно спросила я.
— Ну, — демон изучающе посмотрел на веселящихся вампиров, — недостаточно для твоего беспокойства.
Римм подобрал небольшой камень, размером с кулак, размахнулся и отправил его в полёт, упиваясь чувством свежей силы. Сиелла страстно поцеловала Ролма.
— Ты уверен?
— Да брось, пусть расслабятся, — хмыкнул демон.
Когда эйфория отпустила вампиров, мы спустились на тропу. Лошадь шла неохотно, медленно передвигая ноги и постоянно запинаясь за мелкие обломки камней. Она постоянно недовольно фыркала, мотала большой лобастой головой, словно отгоняя несуществующую надоедливую мошкару, и прижимала уши. Римм замучался тянуть повод, понукая кобылу идти вперед. Лошадь упрямилась, притормаживала задними ногами, не справляясь с новой силой вампира, даже пыталась лягнуть повозку. К середине тропы она и вовсе встала как вкопанная. Римм со злости дёрнул повод на себя: голова кобылы мотнулась за ним, но копыта увязли в мелком щебне.
— Ах, ты дрянь, — замахнулся на неё взбешенный вампир.
— Подожди, — остановила его Сиелла. — Там кто-то на тропе.
И, правда. Посреди дороги, недалеко от нас стояла тёмная высокая фигура, закутанная в плащ. Не составило труда узнать Рагана. По спине пробежали мурашки, в животе поселился неприятный холодок. Римм мягко оттеснил меня за свою спину, ближе к повозке.
Раган неспешно пошёл в нашу сторону. Я не могла понять, куда он смотрел, взгляд холодных чёрных глаз был рассеянным и блуждающим.
— Куда ты дел своих подопечных, Раган? — вызывающе спросил Ролм.
Демон посмотрел на него, словно только что заметил, и остановился. Но Ролм не был ему интересен, колючий взгляд прошёлся по мне, заставив съежится и почувствовать гнилой привкус сумасшествия, и остановился на Сирне. Было похоже, что чувства Рагана находились в крайне нестабильном состоянии, в его сознании царил хаос и смятение. Желания вступали в яростную борьбу с реальностью. Я чувствовала отголоски его внутренней борьбы, прежде мощные ментальные щиты демона сейчас напоминали решето. Раган был на грани.
— Сирн, — сухие, потрескавшиеся губы демона разомкнулись. Голос был неприятным и скрипучим, как у старика, глаза смотрели прямо и тяжело. — Последний раз предлагаю тебе: пойдём со мной. Вспомни, кто ты есть, что тебе принадлежит. Вспомни о своих правах, в конце-концов! Неужели тебе нравится быть безродным подкидышем, приживалой в чужом клане? Ты наследник клана Шеррн, пойми это!
— О каких правах ты говоришь? — чуть удивлённо ответил Сирн. — Ты даже не даёшь мне узнать, что стало с моей матерью. Или это не входит в мои права? И на что мне твой клан? Я не правитель, я не приведу народ к расцвету, да и не хочу этого.
— Глупый мальчишка! — вырвалось у Рагана, сквозь слова послышалось неясное рычание. — Я тебе власть предлагаю, недоумок! Власть, признание, силу. Да как ты смеешь отказываться?! Неужели клан Ларрах так паршиво воспитывает своих детей, что они начинают гоняться за дружбой? Ты демон или человеческий сопляк? Дружба, любовь и прочая ерунда — всего лишь слабость, уязвимость. Искушение, если хочешь, которое посылают Боги!
— Я уже говорил, что не могу тебе верить, — холодно ответил Сирн, прожигая Рагана взглядом. — Моё мнение не изменилось. Чего ты хочешь? Твоя пятёрка пыталась меня убить, а теперь ты предлагаешь верить тебе?
— Они не пытались тебя убить, — отрезал Раган. В его словах всё ещё сквозили отголоски той властной силы, которая прочно въелась в память при прошлой нашей встрече, но странный потусторонний страх уже не вызывали. Раган с маниакальным упорством преследовал свою цель, и это упорство выжгло его изнутри, измучило ожиданием и истерзало неудачами. — Они должны были доставить тебя ко мне. Ты же не шёл сам. Остальные — мне не нужны. Если ты отказываешься и а этот раз, мне ничего не остаётся, как применить силу.
Отец и сын стояли напротив друг друга, ведя поединок взглядов. Раган видел свою цель прямо перед своими глазами и понимание того, что он не может просто протянуть руку и взять её, мучило его всё сильнее. В чёрных глазах горел какой-то лихорадочный огонь, жёлтые глаза Сирна оставались равнодушно-спокойными. Но только внешне, я могла чувствовать, как в душе демона кипят и взрываются эмоции и противоречивые чувства. Он видел перед собой одновременно и отца, и врага. Ненависть боролась с родством, презрение с равнодушием. Горело огнём желание убить, но его гасил страх. Одновременно присутствовали тревога и беспокойство за друзей, которые стояли за его спиной, и чувство самопожертвования, и чувство вины, и…