— Что это? — Кнеса попыталась пощупать нить, которая, казалось, была почти осязаема, но на самом деле пальцы свободно проходили насквозь. Только через мгновение я понял, что девушка ничего не говорила: я слышал её мысли.
— Хозяин? — волчица неуверенно переступила, махнула хвостом.
— Шарра!
— Хозяин! — волчица отбросила сомнения и белой молнией метнулась ко мне. Я присел, привычно запуская пальцы в густой белый мех и теребя холку волчицы. Шарра зажмурила глаза и лизнула меня в щёку. Ястреб подлетел к хозяйке и опустился ей на руку. Кнеса дрожащей рукой коснулась перьев и тут же прижала птицу к себе.
Воздух словно потеплел. Озноб после ледяного озера уходил, сменяясь согревающей дымкой.
— Где мы? — Кнеса огляделась. Лар взмахнул пару раз крыльями и занял место на её плече.
— Если я не ошибаюсь, — я сглотнул, борясь с желанием ущипнуть себя и проснуться, — мы в мире духов.
— Что?! — вырвалось у девушки. Карие глаза расширились. Ястреб нежно коснулась клювом её щеки и нить, которая укоротилась с расстоянием, прямо на глазах стала толще. — Разве это возможно? Тогда, это значит…
— Нет. Мы не умерли, — смерть лично я представлял совсем иначе. И вряд ли со мной была бы Кнеса.
— Тогда как?
— Если бы я знал…
— Хозяин, разве ты должен быть здесь? — волчица потерлась об меня, затем заглянула в глаза. — Неужели вы прошли через озеро?
— Да, наверное… Это последнее, что произошло, перед тем, как мы здесь оказались, — я вспомнил зеленовато-чёрную толщу воды.
— Сирн, я слышу её! — воскликнула Кнеса, глядя на Шарру.
— Не удивляйся. Здесь это возможно, — объяснил я, припоминая сказки о мире духов, которые слышал в детстве. Клан Фиолетовых волков гордился тем, что их предок однажды смог пройти в точке соприкосновения в мир духов и передавали эту историю из поколения в поколение. — Шарра, мне казалось, что хранители в своём мире должны выглядеть как-то иначе…
— Ты видишь нас такими, как и в своём мире, потому что ты привык к этому, ты узнаёшь нас под этим обликом, — ответила волчица. — Здесь мы можем принять любой вид, но в вашем мире мы принимаем ту оболочку, которая соответствует нашему призывающему. До его смерти…
— Ваш мир… — Кнеса всё ещё смотрела по сторонам. — Здесь так тихо!
— Мир духов всегда славился спокойствием, — ответил ястреб и я впервые услышал его голос. — Хотя в последнее время хранители сильно взволнованы.
— Чем? — спросил я.
— Мы можем предчувствовать надвигающуюся угрозу для своего призывающего. Но в этот раз это что-то особенное. Угрозу чувствуют все без исключения, даже свободные.
— Свободные? — переспросила Кнеса.
— Те хранители, которых ещё не призвали, — пояснила Шарра.
— И что это может значить? — спросил я.
— Мы не знаем. Но недавно мир духов сотрясло невероятное… одна из точек соприкосновения была разрушена.
— Как? — спросила Кнеса.
— Достаточно лишь разрушить место, где она образуется, — пояснил я.
— Но зачем? — не поняла девушка. — Или, это произошло случайно?
— Такие места не исчезают просто так, — ответила Шарра.
Я задумался. Если разрушить точки соприкосновения, то мы не сможем призывать хранителей. И потеряем значительную часть силы. Зачем это кому-то нужно? Создать мир без хранителей? Нет, это чистой воды безумие. Значит, дело в чём-то другом.
"Любой маг или воин, получая своего хранителя, обретает дополнительную силу и способности. Маг или воин, не имеющий хранителя, является неполноценной составляющей…"
Что, если рассмотреть ситуацию со стороны двух противоборствующих сторон? Если одна из них уничтожит все точки соприкосновения, кроме одной, которой будет владеть? Это означает полную победу и превосходство над миром! Ведь вырастет новое поколение, у которого не будет возможности призвать хранителей, они будут на порядок слабее противников. Достаточно лишь удерживать власть над точкой соприкосновения в течение нескольких лет, позволить смениться одному поколению… Так, если я прав, неудивительно, что появилась белая пятёрка.
— Какой ужас… — Кнеса тоже слышала мои размышления. — Мы должны их остановить.
Я невольно усмехнулся.
— Что такое? — вскинулась девушка.
— Ещё недавно мы все пытались избавиться от нашей доли, сокрушались о том, что мы должны делать что-то против собственной воли. А теперь ты сама готова броситься в бой.