Парень назвался именем уроженца севера: Гелиот. Северные народы исстари славились светлой кожей и глазами, как чистое весеннее небо.
Шторки у повозки были раздвинуты, чтобы внутрь проникал хоть какой-то свет. Сиелла удобно устроилась на мешках с одеялами и следила за тем, как медленно проплывают голые цепи ветвей на фоне светло-серого неба.
— Как получилось, что ты оказался в услужении? — спросила я Гелиота. Ехать было скучно, а не беседуя, так и вовсе тоска смертная.
— Меня отдали родители…за долги. Две зимы назад мой бывший господин прибыл в наши края, чтобы купить знаменитый пух, который производят только у нас: тёплый и лёгкий. Мои родители сильно задолжали богатому соседу. Сначала я был вручен ему, а после попал к господину Шекку.
— Вот уж поистине бессовестный народ, эти северяне! — буркнул Римм, который шёл рядом с повозкой. — Собственных детей отдавать!
— Я не в обиде на своих родных, — тут же уверил его Гелиот. — Только возвращаться к ним не хочу.
— И то дело…
— Я бы хотел отблагодарить вас за добро, но сейчас, во имя Северной Звезды, у меня ничего нет. Если вы позволите, я отдам долг, как только смогу.
— И думать забудь! — строго сказал Сирн, догоняя Ролма. — Ты ничего нам не должен.
— Как вам будет угодно, — слегка склонил голову Гелиот. — Однако, народы севера никогда не забывают долгов.
Сирн махнул рукой на упрямого мальчишку:
— Ладно, придёт время, вернёшь свой долг.
— Спасибо, — поблагодарил тот.
Я вытащила купленный ещё в городе мешочек орехов и раздала их друзьям. В первую очередь тем, кто шёл пешком, после Гелиоту и Сиелле.
— Я слышала, что у северян существует много красивых легенд, — сказала Сиелла.
— Великое множество! — заверил Гелиот. — И только древние старики помнят их все.
— Ты можешь рассказать какую-нибудь?
— Конечно! — с радостью согласился мальчик, готовый во всём услужить своим спасителям. — Бабушка рассказывала мне, когда я был маленький… Очень давно, когда мир ещё был совсем молод, стояло на холодной равнине поселение людей, сокрытое лесами. Люди эти были добры, потому что ещё не знали зла. Однажды в их края пришли другие люди. Сильные и воинственные, которые поражали своей статью и красотой. Но были это не простые люди: жители поселения назвали их Крылатыми, потому что у каждого из пришельцев росло за спиной два крыла.
Я переглянулась с Сирном. К счастью мальчишка не знал, что с ним рядом был демон. Иначе стал бы он рассказывать подобную легенду? И хорошо, что не знал — решила я. Ведь неизвестно, что он собирался сейчас рассказать. Как обошлись демоны с тем немногочисленным народом — предками северян?
— Они сказали, что пришли в эти края с миром и готовы даже заключить древний договор с местными жителями, который позволит им пользоваться защитой воинственных пришельцев. Предводитель поселенцев с радостью согласился на это. По обычаю два народа устроили богатый пир, после которого, на священном месте и велено было заключить договор пред Богами. Приём, который оказали местные жители своим гостям, был поистине великолепен. Многим добрым девушкам тогда приглянулись Крылатые люди. Они же в свою очередь по достоинству оценили доброту и кроткий нрав местных красавиц. И всё закончилось бы хорошо, не приведи случиться беде: одна из девушек была краше всех остальных. И, конечно, понравилась вождю Крылатых. Он пришёл к ней во время пира, принеся с собой роскошные дары, невиданные в здешних суровых краях: самоцветные камни из недр гор, лёгкие, приятные на ощупь ткани и необычные пятнистые и полосатые меха. Только не понравилось это девушке: был у неё уже в то время жених. Как ни уговаривал её вождь Крылатых, не согласилась с ним пойти. Тогда-то и показали Крылатые люди свои истинный нрав: за прекрасными ликами скрывались подлость и ярость. Выхватил разозлённый вождь оружие, а за ним — и все его люди. И бросились они убивать тех, с кем порешили заключать древний договор. Благо и в поселении были свои умелые войны, не позволили всё разрушить и сжечь: прогнали обманщиков и выстроили вокруг своего поселения высокую стену. С тех пор и повёлся обычай не доверять чужакам, в особенности — Крылатым. Сердца добрых людей тоже отгородились стенами, которые не пускали чужих, какими бы прекрасными те ни казались.