Петенька глянул на часы. Было около одиннадцати. Если поймать попутную, то часика через два можно быть дома. И физкультурник, не теряя времени, быстро оделся, буркнул что-то насчет отлетающего самолета удивленной дежурной и вышел на улицу. «Главное — проучить, — думал Петр Иванович, шагая по вечерней улице райгородка. — Ишь моду взяла — драться. Главное — проучить!» Выйдя за город, Петенька снял брючный ремень, продернул, его через ручку чемодана, перекинул чемодан через плечо и бодро зашагал по темной дороге. На высоком угоре он остановился и посмотрел назад. Внизу лежал город. Он светился редкими огнями. Петенька отмахал километров десять, не меньше, прежде чем его догнала попутная машина. Шофер, узнав, что прохожий идет в Старину, ухмыльнулся:
— Там что? Медом кормят? Залезай, — кивнул он на кузов. — Там один тоже до Старины.
В углу кузова на охапке сена сидел молодой парень. В темноте Петенька не узнал, кто это, и спросил:
— Вы к кому в Старину-то?
— К председателю, — басовито ответил парень.
Физкультурник примостился рядом.
— Не признаю, — сказал он. — Чей ты будешь?
— Ничей. Работать к вам еду.
— Понятно. Шеф. На уборку.
— Не совсем. Направили к вам. После института.
— Инженер?
— Диплом имею, — усмехнулся парень, достал пачку сигарет, протянул физкультурнику.
— Не курю. И вам не советую. Слыхал… Слыхал я, что инженера к нам направили. Петр Иванович. Учитель.
— Вячеслав. Можно — Славой…
— Очень приятно, — сказал Петенька.
Мало-помалу они разговорились. Петенька рассказал о коллегах-учителях, упомянул и об учительше Тоне, уехавшей с лейтенантом (рассказывая о Тоне, Петенька грустно заметил: «Моя, так сказать, несчастная любовь…»), пожаловался Славе, что районное начальство совершенно не обращает на сельскую интеллигенцию внимания, к примеру, вот он, Петр Иванович, второй год не может выхлопотать перекладину для спортивного зала, а председатель Коноплев Иван Дмитриевич занят своим хозяйством, руки у него до школьных дел не доходят.
— Невесело у вас? — то ли спросил, то ли утвердительно сказал Слава.