Он поднял воротник плаща, засунул руки в карманы и, насвистывая, стал слоняться по перрону, как бы поджидая следующего поезда. Однако, если бы кто-нибудь в этот момент заглянул ему в лицо, он, может быть, увидел бы, что за этой беспечной маской скрывается напряжение и беспокойство. Мимо Градеца прошел какой-то служащий подземки, потом пьяный. Но никто из них на мелодию не среагировал.
И вдруг Градец увидел в одной из ниш в стене какую-то женщину, скрытую информационными щитами журнала «Квик». Она будто бы изучала расписание поездов, вывешенное на стенде, и тихонько насвистывала ту же мелодию, что и он. Градец, как бы заигрывая, осторожно приблизился к ней. Когда он поравнялся с ней, она оглянулась. Он не удержался от приглушенного возгласа удивления:
— Боже мой, Ганка!
Перед ним стояла бывшая манекенщица пражского предприятия «Элегант» Ганка Бизова, в таком же, как и он напряжении. Она холодно процедила:
— Не будьте сентиментальны и идите за мной. Посмотрите, не следит ли кто за нами! — И, не обращая больше на него внимания, Бизова начала быстро подниматься по ступеням куда-то в темноту улиц западноберлинского предместья.
4Торшер освещал уютный уголок возле камина и небольшого домашнего бара в роскошной берлинской квартире Хэкла. Остальное пространство гостиной было погружено в приятную полутьму.
Арнольду Хэклу, директору берлинского филиала фирмы «Бенсон и Бенсон», в эти минуты было дурно. Он уже порядком выпил, что было заметно по его трясущимся пальцам, когда он наливал уже бог знает какой по счету стакан с тоником и джином и бросал в него лед. Словно зачарованный, смотрел он на небольшой современный радиопередатчик, который стоял рядом на столике и светил в полумраке зелеными и красными огоньками. Занимался передатчиком Гонзулка Бем, костлявый верзила с прыщавой физиономией, бывший студент юридического факультета университета в Праге. Тут же перед стаканом с джином расположился еще один рослый, уже пожилой джентльмен, с подчеркнуто неподвижным лицом, холодным ироническим взглядом, в безупречно сидящем на нем смокинге с фиолетовым цветком в петлице. Это был Фанта, берлинский заместитель Хэкла и его ближайший соратник, юрист по образованию. Он холодно процедил:
— Я говорил тебе, что это мразь!
Хэкл прикрикнул на него:
— Молчи!
Из радиопередатчика донесся треск, а затем раздался немного искаженный микрофоном мужской голос:
— Выходят вместе из метро. Она впереди, он за ней.
Хэкл быстро, как от внезапной боли, будто его кто-то ударил в живот, склонился к передатчику, переключил его с приема на передачу и с пьяным упрямством приказал:
— Следуйте за ними дальше!
Доктор Фанта закурил сигару и сухо заметил:
— Я ей давно уже не верю.
— Говорю тебе, молчи!
— Я всегда тебе говорил, чтобы ты ее отсюда вытурил, — настаивал на своем Фанта. — Здесь она слишком много слышит...
Однако Хэкл упрямо возражал:
— Проще говоря, вы ее не любите. Выживаете. Она вам мешает, потому что умнее вас и потому что я ей отдаю предпочтение... Нет, потому что она мне отдает предпочтение, вот почему. Вы завидуете мне, завидуете...
— Чепуха, — спокойно произнес Фанта. — Спи с ней на здоровье, только отдай ее к нам вниз, в шоу, как всех остальных. Она там нужна, там она будет под присмотром.
— Нет, вы идиоты! — зарычал в бешенстве Хэкл. — Ничего не понимаете. Нет, слышите?! Здесь я шеф! — Он опрокинул в глотку стакан джина и в раздражении ударил кулаком по передатчику. — Что это доказывает? Что? Какой-то незнакомый мужчина заговорил с ней в метро. Хорошо! Может, он навеселе, а может, попросил показать дорогу и она не отказала. Хорошо! Идет с ним. Хорошо! Что это доказывает? Ничего. Не верю я ничуть! — Иссякнув после такой пылкой тирады, Хэкл налил себе в стакан новую порцию джина. Не найдя больше в вазе льда, направился к холодильнику и открыл его. Лампа холодильника на мгновение осветила его опухшее, красное от алкоголя лицо.
Фанта с раздражением сказал Бему:
— Это сумасшедший... С ним все кончено! Как только пожилой мужчина начинает вот так сходить с ума от девки, он как агент больше не существует...
Когда Хэкл возвратился, в передатчике снова раздался треск и послышался тот же мужской голос:
— Идут теперь вместе улочками Кройцберга... О чем-то болтают... Еду на машине за ними...
Хэкл быстро наклонился к передатчику:
— Где они находятся? Точно!
— Не знаю... Здесь темно... Не вижу табличек на домах... Однако здесь довольно грязно, везде разбросана бумага, валяется шелуха, сыро... Воняет мочой и прокисшим пивом... Где-то здесь есть какая-то пивнушка, там играют на гармонике и орут песни. Слышите?.. Один бог знает, почему они пришли именно сюда...