Земан спокойно предложил ему:
— Садитесь, маэстро!
Данеш ответил ему язвительно и со злобой:
— Спасибо, я постою. Насиделся уже. Я нахожусь здесь довольно долго, задержан противозаконно.
Земан усмехнулся:
— Как сказать!
Данеш раздраженно воскликнул:
— В течение сорока восьми часов мне должны предъявить санкцию прокурора на арест!
Земан с улыбкой его похвалил:
— Отлично, в уголовном кодексе вы разбираетесь. Так что мы друг друга поймем.
— Мы с вами никогда не сможем понять друг друга!
— Почему?
Данеш с ненавистью прошипел:
— Потому что вы олицетворяете все преступное и низкое, что есть в этом режиме и с чем я никогда не смирюсь!
Земан не только не возмутился, а, наоборот, продолжал добродушно улыбаться.
— Опять сказано отлично. Вы уже дали показания? Я доволен. Вы меня убедили.
— В чем?
— В том, что вы меня ждали.
— Я — вас? Чушь!
— Знаете, — спокойно сказал Земан, — недавно я выслушал лекцию о душе поэта. А мы разбираемся в душе преступника. По опыту мы знаем, что спешить с допросом не следует, пока эта душа ожесточена и неприступна. Человек, сидя в камере, начинает скучать, много думает о том, что он скажет следователю, когда их встреча состоится, и, наконец, начинает ждать ее с нетерпением. Со временем между ними, между следователем и преступником, возникает своеобразная дружба. Они близко узнают друг друга, видят один другого насквозь...
Данеш не вынес спокойного покровительственного тона майора и почти истерично, с ненавистью закричал:
— Я свободный интеллигентный человек и никогда не смогу подружиться со шпиком!
И тут Земан громко приказал:
— Садитесь!
Данеш неожиданно послушно сел, но слова продолжали литься потоком:
— Я уже давно понял ваш психологический трюк и нашел противоядие. Могу вас заверить, что я в вашей каталажке не скучал. Даже здесь я нашел себе занятие...
Земан спокойно сказал:
— Тем лучше. А чем вы занимались?
Данеш с иронией в голосе ответил:
— Сочинял для вас стихи.
— Вот видите, значит, вы очень ждали встречи со мной, если для меня сочиняли стихи. Может, прочтете их?
— Разумеется!
Данеш запрокинул голову, сосредоточился. Ему хотелось выразить всю свою злость и ненависть.
Мне шел тридцатый год, когда я, Не ангел, но и не злодей, Испил, за что и сам не знаю, Весь стыд, все муки жизни сей... Ту чашу подносил мне — пей![26] —И далее продолжал:
Не кто иной, как Земан с Конвиктской Майор по сану, тем верней — Я почитать его не стану!Земан не только не рассердился, а, наоборот, начал тихо смеяться, отчего Данеш еще больше рассвирепел и продолжал с пафосом и ненавистью:
Ему не паж и не слуга я, Как в ощип кур, попал в тюрьму И там сидел, изнемогая, Все лето, ввергнутый во тьму. Известно богу одному, Как щедр епископ благородный, — Пожить ему бы самому На хлебе и воде холодной![27]И так как Земан смеялся уже во весь голос, Данеш возбужденно спросил:
— Почему вы смеетесь?
— Вы продолжайте, — проговорил сквозь смех Земан. — Хорошие стихи... Несмотря на то, что написали их не вы, а Франсуа Вийон в 1461 году. Это стихотворение называется «Большое завещание», и адресовано оно не Земану с Конвиктской, что было бы для меня слишком большой честью, а епископу д'Оссиньи, который приказал бросить Вийона в тюрьму... Вам, маэстро, нравится воровать чужие стихи?
Данеш был настолько ошарашен осведомленностью Земана, что потерял дар речи. А Земан между тем продолжал:
— У нас имеются также показания одного молодого поэта, который по наивности доверил вам свои стихи, а вы их потом выдавали за свои. Он положил перед Данешем протокол. Данеш молчал, а Земан, почувствовав, что укладывает его на обе лопатки, продолжал приводить аргумент за аргументом:
— У нас есть много других интересных вещей. Например, вот это. — Он положил на стол серебряную газовую зажигалку Перри Штайна. — И в дополнение к этому — показания вашего компаньона, карманника Фердинанда Восатки. — Он положил перед ним другой протокол. — И наконец, мы имеем вот это. — Майор показал ему гильзу. Выложив все свои козыри, Земан заключил: — Так что вы на это скажете теперь? Вы еще будете утверждать, что мы вас держим в тюрьме незаконно? Я бы вам посоветовал признаться. Признание облегчит вашу участь. — И с веселым смехом майор добавил: — А применительно к вашей ситуации я мог бы сейчас перефразировать другое стихотворение Вийона. Вот послушайте:
Ты — Данеш и тому не рад, Увы, ждет смерть злодея, И сколько весит этот зад, Узнает скоро шея.