— Ведь это ужасно! — с испугом произнесла одна из женщин. — Выходит, уже и дома нельзя чувствовать себя спокойно.
— И так они, говорят, поступят с каждым, кто будет помогать коммунистам, — тихо добавила другая и с опаской оглянулась. — Это будто написано в тех листовках.
Матыса эта глазеющая любопытная толпа выводила из себя. С одной стороны, ему казалось, что своим любопытством они мешают сосредоточенной работе районной следственной группы, а с другой — в голове его вертелось опасение, что двум самым старшим здесь начальникам, Житному и Земану, может показаться, что в его районе нет порядка, что он не пользуется здесь авторитетом. Выбежав на порог, старшина закричал:
— В чем дело? Почему собрались? Разойдитесь, здесь вам не театр!
Толпа зевак отступила на почтительное расстояние. Однако люди не разошлись, а только сомкнулись еще плотнее. Сейчас их вряд ли удалось бы разогнать и водометом.
Но Земан с Житным толпу не замечали. Они привыкли к интересу, проявляемому в таких случаях жадной до сенсаций публикой. Усевшись с Карелом Мутлом за стол, офицеры ждали результатов работы оперативной группы.
— Стало быть, они подняли головы, и двоих из них ты даже видел, — задумчиво сказал Житный Мутлу. — Теперь это уже не химеры, а люди, из мяса и костей, с определенным ростом и психологией, со страхом и отпечатками пальцев.
— Только вот головы этих людей пока что без лиц, — возразил Земан. — И мы теперь должны как можно быстрее открыть их, в противном случае опасность для жителей деревни возрастет, и особенно для него, — кивнул он на Карела.
И тут до них снаружи донесся хриплый и резкий голос подвыпившего и поэтому ничего не боящегося человека:
— Вот те раз, что же здесь произошло? А сколько полицейских! Уж не тело ли господне искать бросили такие силы?!
Это был Эман Заградник, который прибрел сюда со своей неразлучной гармоникой, страдалицей, как он ее любовно называл. Парень начал пробиваться через толпу зевак поближе к дому, а поскольку он не звал еще, что произошло, выкрикивал с деланным испугом;
— Неужели прямо здесь решили пришить Мутлика? Вот была бы красота!.. Да, похоже, что так, — убеждал он сам себя с бодростью подвыпившего человека. — Захлопнулась клеточка. Наконец-то...
Он привык выступать перед односельчанами в роли комедианта, радуясь тому, что люди смеются и получают удовольствие от его заносчивого, наглого шутовства, и потому теперь растянул мехи своей страдалицы и запел одну из своих с издевательскими намеками песенок.
Однако на этот раз никто не засмеялся, люди были слишком напуганы тем, что произошло, и поэтому пьяная, язвительная песенка Заградника повисла в воздухе, не найдя адресата. Это было настолько бестактно, что Матыс даже захлебнулся от волнения, когда закричал:
— Неужели мы и такое будем терпеть, товарищи?
У Земана тоже кровь вскипела от негодования, к тому же предметом издевок был Карел. С неожиданной резкостью Земан приказал Матысу:
— Арестуй его! Мне кажется, что мы можем его кое о чем спросить.
Это было настолько неожиданное, импульсивное решение, что Житный с удивлением посмотрел на Земана и чуть заметно пожал плечами. Потом он повернулся к членам районной оперативной группы, чтобы спросить их о результатах работы.
Люди, стоявшие на улице, стали расходиться. Итак, первое действие окончилось... первым арестом.
Было воскресное утро. Все громкоговорители, прикрепленные на крышах сараев и домов, разрывали воздух песнями и маршами о созидательном труде. На стене трактира висел плакат, призывающий всех жителей деревни принять участие в общем собрании, чтобы дать достойный ответ классовым врагам, которые делают попытки нарушить строительство социалистической деревни. Эта хорошая мысль пришла в голову Карелу Мутлу, он же и написал плакат.
Но это было еще не все.
Над входом в трактир висел транспарант, написанный второпях и неумело: «Коллективное ведение животноводства — еще один удар по поджигателям войны, новый этап на пути к счастливому будущему деревни!»
На деревенской площади уже не было ни души. Только одинокая курица рылась на дороге в пыли. Перед входом в трактир стояла группа коммунистов: Карел Мутл, Бабицкий, Анна Шандова и ее брат, секретарь районного комитета КПЧ Павел Шанда, который, как и обещал, приехал на это собрание. Он нетерпеливо посмотрел на часы:
— Так что, товарищи, придут люди или нет?
Карел Мутл курил одну сигарету за другой.