Благе были смешны эти патетические признания, исходящие из уст стареющей женщины, но он не выдал себя ни смехом, ни улыбкой. Ему было важно удержать ее около себя, иначе его положение снова могло стать катастрофическим. Поэтому с профессиональным умением он тут же подстроился под ее тон:
— Я испытываю то же, что и ты... Ты как вино, которое взрывается внутри горячим гейзером, зажигая каждый нерв, каждую жилку...
Между тем патефон замолчал, иголка звукоснимателя кружилась по одной дорожке. Блага вылил остаток вина в рюмку и, не выдержав, засмеялся все-таки, но потом серьезно сказал:
— Ты как это вино, которое уже кончилось.
Иржина быстро встала, начала одеваться:
— Сейчас принесу!
— Да не стоит. Не ходи, — отговаривал ее Блага.
Иржина выключила патефон и, как будто сразу протрезвев, сказала:
— Надо идти. У нас нечего есть, а я уже голодна. И потом, надо хотя бы позвонить в нашу канцелярию. Еще ни разу не случалось, чтобы я не пришла на работу. Коллеги будут волноваться.
— А где ты, собственно, работаешь?
— В национальном комитете... В бухгалтерии...
Блага тихонько засмеялся. Иржина заметила это:
— Почему ты смеешься? Тебе не нравится?
Блага тут же опомнился, овладел собой:
— Нет, совсем нет. Просто я вдруг почувствовал себя ужасно счастливым человеком оттого, что ты предпочла именно меня своей канцелярии. — Неожиданно у него возникла идея: — Послушай, а не могла бы ты кое-что для меня сделать?
— Все сделаю, Павел! — выпалила она с готовностью.
Блага ожидал такого ответа. Он взял блокнот и ручку, что-то написал, вырвал листок и подал ей:
— Когда будешь проходить мимо телефона, позвони по этому номеру. Тебе ответит некий инженер Чадек. Не говори, кто ты, откуда звонишь и где я теперь нахожусь, я не хочу тебя компрометировать. Только скажи, что Павел передает, чтобы этот самый Чадек ждал его завтра в шесть под Карловым мостом на Кампе. Сделаешь?
— Кто это?
— Один мой хороший знакомый, он поможет найти мне здесь, в Праге, место... — И торжественно объявил ей: — Я ведь, Иржка, решил остаться здесь с тобой. Навсегда...
Иржина не хотела верить своим ушам, слезы счастья наполнили ее глаза, она опять прижалась к нему с собачьей преданностью и зашептала:
— Павел... Я так счастлива... Павел...
Земан взволнованно вскочил со стула и побежал к двери соседнего кабинета.
— Ирка, иди сюда! — крикнул он. — Блага высунул голову из своей мышиной норы. Попался. Наконец-то!
Вошедший надпоручик Градец был взволнован не меньше Земана. После нервозного совещания у подполковника Калины, где они вынуждены были признать, что потеряли след Благи, и после еще более нервозной ночи, когда они снова и снова анализировали все свои действия, пытаясь найти ошибку, и каждый раз со всех ног бросались к звонившему в кабинете Земана телефону, наконец-то блеснул луч надежды.
В комнате сидел пожилой человек в темном костюме, с увядшим лицом и невыразительными, бегающими глазами. Весь его грустный вид говорил о том, что он внутренне сломлен и не в силах скрыть это. Земан представил его Градецу:
— Это инженер Чадек, вспоминаешь? Пришел рассказать нам о Благе.
Ирка Градец, зная наперед, что Земан уже имел разговор с инженером (это было видно по Гонзе — он улыбался, но готов был еще раз с удовольствием выслушать Чадека), засыпал его вопросами.
— Вы знаете, где находится Блага?
Чадек отвечал тихо, с беспристрастной монотонностью:
— Нет.
— Вы говорили с ним?
— Нет. Мне позвонила какая-то женщина.
— Как ее зовут?
— Не знаю, она не представилась.
— Откуда она звонила?
— Не знаю.
— И что она вам сказала?
— Пригласила меня от его имени на встречу.
— Где и в какое время?
— Завтра в шесть вечера Блага будет ждать меня на Кампе под мостом.
Земан, прослушивавший на магнитофоне практически те же вопросы и ответы, остановил ленту и с веселой улыбкой сказал:
— Так что, Ирка, доволен?
Но Градец, однако, не закончил разговора с Чадеком.
— Подожди немного... — попросил он. — И вы пришли сообщить нам об этом, пан инженер?
— Да.
— Уже во второй раз?! — проговорил Градец, испытующе глядя на Чадека. — В тот раз у вас по крайней мере был довод — вы боялись за свою жену. Ну а сегодня-то вы почему пришли к нам?
Чадек посмотрел на Градеца, чувствуя недоверие в его вопросе, с минуту помолчал, потом медленно, ровным голосом ответил:
— Может быть, потому, что пан надпоручик Земан помог мне устроиться в Праге после того, как я вышел из тюрьмы: в пограничную зону я уже не мог возвращаться.
— Только поэтому?
Чадек иронически улыбнулся:
— Я знаю, что он сделал это не только из любви к ближнему. Просто он не хотел выпускать меня из поля зрения, полагая, что рано или поздно я все равно выведу его на след Благи. Ну вот я и исполнил его желание.
Земан, поняв, что Градец Чадеку не доверяет, вступил в разговор:
— Короче говоря, Чадек, вы знали, что находитесь под нашим наблюдением, и поэтому решили сообщить нам об этом. Так сказать, подстраховаться на всякий случай.
Чадек, чуть помолчав, тихо, без эмоций, заявил:
— Нет, пан надпоручик, просто я ненавижу его больше, чем вас.
Это признание обезоруживало своей откровенностью.
— За что? — спросил Градец.
— Вы отобрали у меня завод, имущество, работу, которую я любил. Он же взял последнее, что у меня оставалось. Жену. И это оказалось для меня самым страшным, ибо ничего не может быть страшнее, чем обокрасть нищего. — Он встал, собираясь уходить: — Прощайте, панове. Я выполнил свой долг. Все остальное — уже ваши заботы. Но Земан его задержал:
— Постойте, Чадек. Вам придется еще раз принять участие в этом деле. Вы пойдете на эту встречу.
Чадек остановился, но ничего не сказал.
— Блага противник хитрый, — продолжал Земан. — Прежде чем объявиться в условленном месте, он с полчаса понаблюдает откуда-нибудь, пришли ли вы действительно, один ли пришли.
Чадек апатично слушал его.
— Мы там, разумеется, будем, но до поры до времени невидимые для его глаз. Вы будете постоянно под нашей защитой. А как только он появится, мы арестуем его. Можете быть спокойны, с вами ничего не случится.
На такое заверение Чадек ответил с горькой иронией:
— Я не боюсь. Я уже давно ничего не боюсь, панове... Мне нечего терять.
У Лиды Земановой окончательно сдали нервы. Она то и дело всхлипывала, по щекам ее катились крупные слезы.
— Что мне делать, Здена?
Она стояла в расписанном в стиле модерн золотыми и голубыми красками зале фирмы «Элегант». Сегодня здесь был обычный день, без просмотра; в кабинах примеряли платья дамы, а Здена Валкова с булавками во рту стояла на коленях перед манекеном и пристраивала на нем кусок ткани. Она изобретала новую модель.
— Прежде всего перестань реветь... — шепелявила она, едва открывая рот. — Посмотри, как ты выглядишь. Чему же тогда удивляться? Его можно понять. Тебе надо прилично одеться. Ты, наверное, и не припомнишь, когда в последний раз что-нибудь себе купила, ведь так? — Она выплюнула булавки, охватила какое-то платье, подтащила Лиду к зеркалу: — Посмотрим, как ты будешь выглядеть в этом... Прекрасно!.. Так что... выходи в свет и отплати ему за это.
У Лиды даже зрачки расширились от испуга.
— Нет! Такое я не могу себе позволить.
— Что? Купить это платье? Глупости, я даю тебе взаймы.
— Нет, я просто не смогу... — Лида всхлипнула. — Я все равно его очень люблю, Зденичка. И потом, собственно, я еще не знаю...
Валкова перебила ее:
— Ага, снова эта проклятая неуверенность! Сколько времени он уже не приходит домой?
— Неделю.
Валкова присвистнула со знанием дела:
— Тогда все ясно, девушка. Если мужу так долго не требуется жена, значит, он нашел себе кого-то получше...
Лида снова расплакалась:
— Что же мне делать?
Валкова втолкнула ее в кабинку, бросила ей вслед модельное платье:
— Переодеться... И быстро... — Теперь Здена разговаривала с Лидой через занавеску, закрывавшую вход в кабинку. — А потом выследить их и влепить обоим по пощечине. В подобных случаях это наилучшее лекарство...