Евдоксия».
— Всё, прочти вслух, — сказал Клуд. — Вот и хорошо. А ты, — обратился он к служанке, — одевайся живо. И не вздумай ничего болтать, за свой язык не только ты расплатишься жизнью, но и твоя госпожа тоже… Ты поняла? И запомни: это приказ дяди императора, а он шутить не любит!
Служанка кивнула в знак согласия — она хорошо знала характер бывшего любовника Евдоксии — и пошла одеваться.
— Дубыня, а тебе действительно придётся подежурить до вечера. Я оставляю Бука, сам же отправляюсь туда, где мы с тобой живём. Думаю, нам прямо из таверны придётся сразу уехать… Можно было не рисковать и не оставаться в этом доме, но куда денешь вот этого мычащего бугая?! С собой не возьмёшь… Убить?
— Только не делайте этого! Я вас Христом Богом прошу! — чуть ли не взвизгнула Евдоксия.
— Нашла от имени кого просить… У нас, милая, свои боги… Дождёмся служанку, убедимся в благоразумии Пустого Медного Быка, и я тронусь в предместье святого Мамы… Собирать наши с тобой, друг, пожитки… Там, сам знаешь, лежит великое наше богатство — жезл верховного жреца Родослава, и во исполнение удачи он должен быть с нами… И не менее драгоценная для меня вещь — статуэтка богини…
Вернулась служанка. За время, проведённое в пути до форума Быка, где находилась резиденция Иктиноса, и обратно, девушка заметно успокоилась и сказала, что регионарх сделает всё так, как велит Варда…
— Отлично! — воскликнул Доброслав и вскоре был уже на улице.
А в предместье его снова ждал негус Джамшид, который и передал слова Леонтия о том, чтобы он был к обеду в патриаршей библиотеке.
Из предместья святого Мамы, нагруженный вещами и Дубыни, с жезлом верховного жреца, засунутым под кожаную куртку, Доброслав снова по улице Меса достиг форума Константина, площади, наиболее украшенной колоннами, портиками и триумфальными арками. В центре возвышалась колонна Константина Великого. Рядом с площадью — большой рынок булочников, к которому примыкала улица, называемая улицей Слез. На ней продавали рабов. Вообще Доброслав заметил, что Константинополь удивительный город: грязь и мрамор, нищета и роскошь, обилие богато одетых, смеющихся людей и плачущих, обиженных и униженных. «Интересно, а как в Киеве?… — подумал Доброслав. — Есть ли там богатые и бедные? Наверное, есть».
Но вот и другая площадь — Августеона. Тут находились резиденция патриарха и библиотека, представляющая собой прямоугольное одноэтажное купольное здание на четырёх колоннах, с двумя выходами. У одного из них Доброслав увидел негуса Джама, который помахал ему рукой. Клуд направился к нему, и вскоре они поднимались по мраморной лестнице внутрь помещения. Только краем глаза Доброслав увидел тянущиеся во всю стену полки, которые были заставлены медными сундуками. Он успел только подумать: «В них-то, наверное, и лежат книги, по которым учатся своей премудрости греки…», а негус уже потянул его за рукав в узкую боковую дверь.
Знал бы язычник, что раньше книги из пергамента лежали на полках просто так, открытые всякому, но после того, как Лев III Иоаврийский сжёг библиотеку, оставшиеся фолианты упрятали в сундуки. Хотя сейчас им ничего не угрожало, они так и остались в них. «Пусть там и будут, — рассудил Фотий, — подольше сохранятся».
В небольшой, скромно обставленной комнате, которая служила рабочим кабинетом Константину, Доброслав увидел женщину. Она стояла лицом к окну, и Клуд прикинул, что когда он шёл сюда, женщина обязательно видела его… И у неё создалось, наверное, уже о нём какое-то впечатление. «Но кто она?… Почему Леонтий позвал меня сюда? Уж не хочет ли он мне предложить её для утехи? — в душе посмеялся над монахом. — Ладно, сейчас всё и выяснится…»
И тут женщина обернулась, и Клуд чуть не вскрикнул: на её шее он увидел родинку, так похожую на маленькую подковку… Женщина, а это была Мерцана, мигом уловила неожиданное удивление Доброслава, и глаза её вдруг вспыхнули внутренним светом, и она увидела мальчика в белой расшитой рубашке. Рядом с ним мужчину, который приходился ему отцом, потому что был разительно с ним сходен, и необыкновенно красивую женщину. Мерцане запомнился восхищённый взгляд этого мальчика, устремлённый в её сторону…
— Доброслав, — тихо сказала она сейчас, но слово это, произнесённое почти шёпотом, поразило Клуда. Он, мужчина, сильный человек, уже смотревший в глаза смерти, оцепенел весь и лишь сумел в ответ произнести:
— А я искал в Херсонесе, в Итиле, и здесь… Мерцана. Тебе сердечное пожелание Родослава жить, согреваясь лучами Ярилы… — Доброслав торопливо вынул жезл жреца и протянул его женщине: — Узнаешь?