Мила опустила глаза, а я, изо всех сил стараясь говорить естественно, ответил:
- Я ничего не знаю, бабушка. Вон, видите, офицер? К нему подойдите, у него список.
- Да он не говорит! - сердито воскликнула старушка, гневно сверкнув глазами в толпу. - Холодно стоять-то, а внутрь не пропускают. Говорят, бомба там взорвалась. Полю-то как, не задело? Она там в безопасном месте, да?..
Я покивал ей, увлекая Милу прочь. Девочка уже далеко убежала от нас, ее белая шапка мелькала возле темной громады бронетранспортера, и механик в кожаном шлеме терпеливо рисовал ей на снегу чертеж.
- Давай-ка отойдем в сторону, - я высмотрел вдалеке мирную скамейку под деревом, возле которой бродячая собака внимательно изучала на чистом снегу метки своих собратьев.
- Эрик! - Мила покосилась на сверток и испуганно схватила меня за руку. - Может, не надо? Пошли домой, выбрось его к черту! А вдруг там... что-то...
- Помилуй, ну что там может такого быть? - я весело тащил ее, не замечая усталости, вновь начавшейся боли в глазу, удивленных взглядов солдат. - Я больше не могу - надо посмотреть! Ты пойми - иначе кто-то другой его подберет, и...
- Пусть! Пусть! Только не ты!..
Мы уже дошли до скамейки, и я бухнул сверток на холодные крашеные доски. Мила горестно вздохнула и села рядом с ним, сложив руки на коленях:
- Ну, давай. Даже если там бомба, лучше уж я буду рядом.
- Глупости какие! - мне стало весело, и я, с минуту промучившись с узлом, развязал шпагат, швырнул его в сторону и развернул, наконец, бумагу.
************************************