Оказывается, Луиза уже некоторое время что-то говорит.
— Только не тащи сюда Стэна. За нами вот-вот заедет Фрэд.
Что-то не верится, она еще даже не одета. И вчерашний вечер вызывает во мне все большее раздражение. Она же знала, что Стэн со мной, и, уверен, бросить его — это была ее идея.
Я прикрываю микрофон и шиплю в направлении ванной:
— Ты нарочно оставила Стэна.
Луиза появляется в проеме двери.
— Да пошел ты, Джейми. Ты знаешь, через что мне пришлось пройти в Нью-Йорке? Теперь я прошу о помощи, а тебе лишь бы протыриться с какой-нибудь деревенщиной на очередную тусовку.
Мы стоим так близко друг к дружке, что Стэн слышит обоих.
— Эй, это кто это долбаная деревенщина? Что там происходит?
Отвернувшись немного в сторону, я говорю:
— Извини, Стэн. Перезвони через час.
Я пытаюсь прервать разговор, но Стэн успевает вставить:
— Стой. Стой. Ты, между прочим, мне должен, так? Добейся, чтобы нас пригласили на прием после показа Осано.
Для человека, не умеющего порядком читать, Стэн совсем неплохо осведомлен о расписании показов, во всяком случае, лучше, чем я. Луиза права, он здесь лишь для того, чтобы попытаться пролезть на столько приемов, на сколько получится. И Луиза слышала, что он сказал. Прежде чем захлопнуть перед моей физиономией дверь ванной, она одаряет меня уничтожающим взглядом. Пауза, затем раздается такой грохот, словно она содрала со стены стеклянную аптечку.
— Мне нужно идти, Стэн. Дай мне час. — Я отключаюсь и стучу в дверь ванной.
Дверь отворяется. Луиза опять в пеньюаре.
Я взмахиваю «Нокией»:
— Разговор окончен.
Луиза только кивает. Осматриваю ванную комнату — никаких повреждений. Заглядываю в ванну. Она вся в брызгах зеленной слизи и мелких осколках стекла — здесь разбился здоровенный флакон с косметической грязью «Боргезе».
— Что произошло в Нью-Йорке? Почему тебя выставили из агентства?
Луиза качает головой.
— Потом, — она опускает глаза. — Почему ты босой?
На шоу Осано нас везут за счет отеля, в черном «ситроене». Я уже в туфлях. Нашел их в коридоре, под дверью номера. Кто их там оставил, не знаю, зато знаю, что Луиза позвонила Фрэду. Я все еще не понимаю, зачем Луизе так нужно, чтобы я был с ней рядом, как не ведаю и причин, по которым она разругалась с агентством. По временам на нее нападает такая тревога и ведет она себя до того странно, что я пугаюсь, однако, когда мы втягиваемся в поток машин на рю Сент-Оноре, настроение ее производит поворот на все сто восемьдесят градусов. Ну, может, на девяносто. Я сижу между сестрой и Биби, на коленях у меня гостиничное полотенце с завернутым в него пистолетом. В «ситроене» с нами едет еще гримерша, француженка родом с Юга. Биби всю дорогу курит, говорит совсем мало. Если не считать долгого поцелуя, который я получил от нее, когда мы уселись в машину, она на меня почти и не смотрит — только один раз вдруг делает большие глаза и подмигивает. Она тиха, как Луиза, и выглядит такой же усталой, хоть и не такой, я бы сказал, дерганой.
Гримерша сплетничает напропалую. Ей непонятно, почему Осано прикатил в Париж, а потом решил устроить показ только для узкого круга. Другие кутюрье проводят демонстрации в помещениях побольше, в Музее Родена, в бальных залах отелей, во дворцах, — она сыплет названиями зданий, о которых я никогда не слышал. Я даже не знаю, что, собственно, такое показ для узкого круга: кого на него не пустят, прессу или закупщиков?
На мосту через Сену я спрашиваю:
— Сколько времени займет репетиция?
— Догадайся. Назначено на два, так что, если повезет, в четыре уже начнем, — отвечает гримерша. — Я знаю типов, которых Осано подрядил, чтобы они все организовали, не доверяю я им. Их дело — антреприза для ночных клубов, и все. Небось уверили Осано, что, если он их наймет, музыка у него будет лучше всех.
Я-то думал, что Осано захочет сам подобрать музыку, однако гримерша качает головой.
— Какая, по-твоему, музыка ему нравится? Я бы назвала Элтона Джона.
— Все кутюрье обожают Элтона Джона, — говорит Биби.
Меня бросают на произвол судьбы, как только мы прибываем на место: в Институт арабского мира, это на Левом берегу, рядом с университетом. Мне хочется посмотреть вблизи коллекцию Осано, однако ее еще не привезли. Вокруг меня служащие Осано и наемные рабочие таскают куски подиума, разгородок, динамики, звенья осветительных стрел. Коллекцию свою Осано решил показать на плоской крыше здания, и все это оборудование необходимо затащить туда и собрать. Луиза с Биби уходят в служебные помещения расположенного там же ресторана, которому предстоит стать закулисьем. А я остаюсь снаружи, озираю реку и виднеющийся к западу от меня остров Сите. Когда рабочие начинают разбивать шатер, мне становится неудобно, что я путаюсь у них под ногами. Но куда бы я ни приткнулся, тут же оказываюсь для кого-то помехой, и сколько бы я ни расспрашивал окружающих о Фрэде, никто его не видел и понятия не имеет, когда он должен появиться. Я возвращаюсь в холл и, прижимая к груди полотенце, несколькими чрезмерно изукрашенными, похожими на шкатулки для драгоценностей лифтами спускаюсь вниз.