И столб огня взметался величаво
Над кратером, сверкая и блестя
В покрове черных туч. Из них, свистя,
Дождь камней мчится вниз с кипящей лавой…
________
— Привет, привет тебе, губитель городов,
Чей скрытый гнев смертельный страх вселяет
В сердца людей, чуть твой услышат зов!
Тебя весь мир за то лишь прославляет,
Что ты жесток, что в быстротечный миг
Людей сразить ты можешь долгим горем.
Кто б знал тебя, когда б дремал над морем
Среди других и твой безвредный пик?
Твои бока изрезали бы плугом,
До темени сковали бы в сады,
И сотня поселян, быть может, другом
Звала б тебя в награду за плоды…
А ныне — кто горы Везувия не знает?
Счастлив, чей пламень внутренний нашел
Исход наружу, лавой вытекая.
Но горе тем, в ком сила спит немая,
В ком дремлет гнев, как раненый орел.
Кто знает их?……..
………………….
ПЕСНИ ПОБЕЖДЕННЫХ
Конец… Стихает бой… На поле битвы мрак…
Я ранен тяжко в грудь — и кровь моя струится.
Но рана не болит. Душа тоской томится.
Он победил… Увы, он победил, наш враг!
Мы бились до конца, но битвою неравной:
На каждого из нас была готова рать.
Мы шли, не дрогнувши, со славой умирать,
И он, не дрогнувши, нас убивал бесславно.
Конец… Стихает бой… На поле битвы мрак…
Чу! Стон предсмертных мук… Усни, товарищ бедный!
Усни скорей: вдали я слышу крик победный…
Он победил… Увы, он победил, наш враг!.
2— Зачем, скажи, злорадный и суровый,
Меня в цепях ты видеть захотел?
Иль тешат взор твой тяжкие оковы?
Да, эта цепь тяжка, как мой удел…
Легко ль тебе носить венок позорный?
Гордись! бессильный, скованный, покорный,
Я пред тобой, безжалостным, стою,
И тешу душу мрачную твою…
Гордись! Мои мечты о боге мести,
Творящем суд над злобным палачом,
Исчезли все, с моей свободой вместе,
Перед твоим ликующим мечом.
Ошибся я! Мне этот мир жестокий
Казался столь же чистым, как я сам.
Как пламя факела, во мрак глубокий
Ронял я свет и рвался к небесам.
Я верил: лишь призыв мой гордый грянет,
Лишь стоит мне во имя правды встать,
И на тебя весь мир грозой восстанет,
И ты исчез, как сон, бежал, как тать…
Гордись! Ошибся я… Твой смех надменный
Был смехом прозорливца-мудреца.
В своей душе развратной и презренной
Прочел ты, как развращены сердца.
Гордись! Как ты, весь мир порочен,
И гаснет факел мой во мгле.
В земле — мои друзья, и знамя — на земле.
Гордись! Век правды вновь отсрочен…
3Тюремные своды в полночной тиши
Неясные стоны рождают.
То скорбные думы бессонной души,
Как бабочки, тихо блуждают
И выхода ищут на волю, туда…
Сегодня мне радость большая:
Я ночью томился… Вдруг вижу: звезда
Горит пред окном золотая
И ласково светит в мой мрачный подвал
И шепчет о счастье, о воле…
Я плакал, и слезы скорей вытирал,
Чтоб свет ее видеть подоле.
Я верил лучам ее добрым — как вдруг
Насмешливо цепь загремела,
И стены, и своды смеялись вокруг,
И сердцем тоска овладела.
Но цепь улеглась — вновь любви и добра
Лучистые речи звучали…
Так в сердце боролись всю ночь до утра
Луч света и бездна печали.
А утро настало — незримая тень
Сгустилась над звездочкой нежной.
— Гремите ж, о цепи, злорадно весь день,
И сердце, томись безнадежно!..
4Недолго ждать — и я умру,
А он, веселый и здоровый,
За пьяной чашей, на пиру,
Бесчестить будет мой терновый,
Мой окровавленный венец…
И будут вторить раб и льстец…
И не смутит никто укором
Бесстыдной радости его,
Не прокричит, что оттого
Я умер, что считал позором
И преступленьем жить, как он,
Что пир его есть святотатство,
А радость — коршуна злорадство
На поле, где герой сражен,
Что вместе с ним Вражда ликует,
А над могилою моей,
Как мать, лишенная детей,
Склонилась Правда и тоскует…
5Дымятся факелы кругом,
Сверкает медь и сталь.
Безмолвным строем мы идем
Куда-то в поле, в даль…
На мрачных лицах спит гроза,
В молчаньи приговор.
У всех опущены глаза,
Лишь мой не сомкнут взор.
Я ждать пощады не могу,
Час пробил умереть.
Но в этот час в лицо врагу
Не стыдно мне глядеть.
Дымятся факелы кругом,
В мозгу, быстрей зарниц,