После этого немцы уже не кричали.
До озера оставалось метров пятнадцать-двадцать. Дальше отступать некуда. Джигангир и Саша спрятались за поваленным деревом и еще теснее прижались друг к другу. Оба охрипли и дышали с трудом. По их лицам струился пот, маскхалаты истрепались.
— Хоть бы они выбрались живыми, — сказал Джигангир о товарищах, ушедших с Кауровым.
— Патроны у тебя есть? У меня все вышли.
— Есть немного.
Оставшиеся патроны поделили между собой.
— Джигангир! — сказал Саша дрогнувшим голосом. — Если меня убьют, напиши письмо Наташе. Аркадию скажи, чтоб обо мне не думал плохо. А сейчас будем драться. До последнего вздоха.
— Будем драться, — повторил Джигангир. Он хотел было добавить: «Рано нам умирать, жить надо!», как любил говаривать Опанас Грай, но в это время грянули выстрелы.
Это вплотную подошла с тыла группа противника. Саща и Джигангир очутились в ловушке.
— Слушай, Джигангир, ползи к озеру. Посмотри! Может, прорвемся как-нибудь.
Джигангир кинулся к озеру.
Гитлеровцы стреляли беспрерывно, однако наступать не спешили. Видимо, выжидая, они к чему-то готовились.
Счастливая мысль пришла Володарову в голову: а что если столкнуть между собой наступающих сзади и спереди? Если они еще не соединились, этот номер может пройти.
Джигангир вернулся с радостной вестью:
— На воде бревна. Попробуем на них переправиться.
Шевельнулись кусты справа и слева.
— Бей гадов слева! — крикнул Володаров Джигангиру. Сам он повернул дуло автомата направо… Немцы открыли ответный огонь. С тонким жужжанием проносились пули.
«Кажется, вышло по-нашему», — подумал Саша и, повернувшись, крикнул Джигангиру:
— Крой до озера!
Пока гитлеровцы перестреливались, Саша и Джигангир с крутого берега нырнули в озеро. Перед прыжком Джигангир сдернул с головы пилотку и повесил ее на сук:
— Пусть гады думают, что мы еще здесь.
Когда минеры были уже метрах в трехстах от берега, немцы разобрались в обстановке и выбрались к озеру. Внезапное исчезновение русских весьма озадачило их. Один из немцев показал рукой на бревна, покачивающиеся на воде. Тотчас на крутояре установили ручной пулемет и открыли огонь. Поднимая брызги, пули со свистом ложились вокруг бревен. Саша Володаров, плывший сзади, вдруг застонал. Поверхность воды окрасилась кровью. Джигангир подплыл к Саше и крепко обхватил его рукой:
— Ранен? Куда?
— В плечо.
Джигангир помог товарищу, терявшему силы, лечь поудобней на бревне и, придерживая его одной рукой, другой стал подгребать. Но берег был виден еле-еле. Вокруг шлепались пули…
Четыре часа пролежала под мхом группа лейтенанта Каурова. При звуках перестрелки на вершине каменистой гряды трудно было заставить себя не броситься на помощь двум смельчакам, которые из последних сил вели этот неравный бой. Только сильная воля помогала Каурову сдерживаться. Не хочешь сорвать ответственное задание — лежи и замри!
А что творилось в душе Опанаса Грая, невозможно даже высказать.
Когда яростный лай ищейки замолк, Кауров облегченно вздохнул: «Спасибо, герои, спасибо!»
Стрельба продолжалась. Значит, Джигангир и Саша живы и пока отбиваются. Однако Кауров не мог до конца поверить, что два бойца до сих пор сдерживают наступление не одного десятка немцев. «Хорошо бы приостановить противника, пока мы не спрятались в болоте», — думал Кауров вначале. Прошел час-полтора, но выстрелы не стихали. «Патроны должны уже кончиться, а они стреляют», — недоумевал лейтенант. Как ни странно, стрельба не прекращалась. Более того, она даже нарастала, как будто в бой влились свежие силы.
И вот, когда уже казалось, что перестрелка не смолкнет, внезапно наступила тишина. Кауров вздрогнул от неожиданности, хотя заранее знал, что бой не может продлиться долго. Сердце его замерло. Что стало с Сашей и Джигангиром? Погибли? Или попали в плен? Последняя мысль была особенно назойлива, и Кауров постарался отогнать ее. Нет-нет! Не может быть!
Сердце лейтенанта билось часто и тревожно, словно он во всем виноват.
После непродолжительной тишины в глубине леса снова зазвенели выстрелы, На этот раз стреляли лишь из ручного пулемета. «Ребята решили переправиться через озеро», — смекнул Кауров.
В какую-то странную тишину погрузилась глухомань, когда умолк и пулемет. Только изредка доносилась громкая брань немцев.
Небольшая группа гитлеровцев остановилась на краю болота. Фашисты о чем-то говорили меж собой, размахивая руками. Они долго, но безрезультатно озирали в бинокль болотистую пустошь. Наконец, словно уверовав в то, что это болото никого не может приютить, повернули обратно. Кауров с большой ненавистью следил за ними. Он готов был выпустить по врагу всю обойму. Но и в этот раз пришлось, стиснув зубы, стерпеть.