В этот момент оттуда вышел высокий немолодой мужчина с йоркширским терьером под мышкой. Он галантно придержал передо мной дверь, таким образом решив за меня проблему проникновения на объект. В ответ на это владелец йорка ожидал от меня улыбки, но не дождался: я не хотела выходить из роли сурового судебного пристава.
Поднявшись на третий этаж, я остановилась перед квартирой нашей заказчицы и с весьма строгим видом позвонила.
Естественно, мне никто не открыл.
Это меня ничуть не удивило: хозяйка квартиры, наша новая клиентка, находилась на работе, а если в ее квартире был кто-то неизвестный, то он тем более не выдаст своего присутствия.
Я еще раз громко, требовательно позвонила.
При этом спиной почувствовала чей-то взгляд.
Поскольку на лестничной площадке, кроме меня, никого не было, смотрели мне в спину через глазок соседней квартиры. Причем, по моим ощущениям, той, что слева.
Я демонстративно взглянула на часы, потрясла в воздухе своими бумагами и возмущенно проговорила:
– Безобразие!
Затем развернулась, изобразила на лице раздумье и шагнула к той самой двери, за которой чувствовала чье-то присутствие.
Слух у меня хороший, и я отчетливо расслышала за дверью удаляющийся шорох – тот, кто следил за мной в глазок, на всякий случай отступил от двери.
Я позвонила.
На этот раз послышались приближающиеся шаги, и высокий женский голос нараспев проговорил:
– Иду-у!
Шаги затихли перед дверью, и тот же голос осведомился:
– Кто здесь?
– Служба судебных приставов! – отчеканила я жестким официальным голосом.
За дверью брякнуло, звякнуло, дверь приоткрылась на цепочку, и из-за нее выглянуло остренькое женское личико, похожее на лисью мордочку. Сходство усиливали рыжие волосы, забранные в невзрачный жиденький хвостик.
– Судебный пристав? – переспросила обладательница лисьей мордочки с испугом и вместе с тем с острым интересом.
– Совершенно верно! – проговорила я громко. – Разыскиваю соседей ваших, Капустиных!
– Капустиных? – переспросила «лисичка» странным голосом и, откинув цепочку, открыла передо мной дверь. – А вы заходите, заходите, чего ж на лестнице стоять!
Я вошла в квартиру и огляделась.
Собственно, в первую очередь я разглядела хозяйку квартиры.
Это была рыжеволосая женщина в районе сорока пяти, с остреньким любопытным личиком, одетая в трикотажные домашние брючки и розовую футболку с изображением Микки-Мауса. На ногах у нее были розовые же пушистые тапочки с мышиными мордочками.
И бровки аккуратно так выщипаны, и губки подмазаны морковного цвета помадой.
Не спрашивайте почему, но я сразу поняла, что живет соседка Кати Руслановой одна, никаким мужчиной в квартире и не пахло. Чистенько было в прихожей, аккуратненько, на вешалке только дамская курточка и плащ. Это только подтверждает мое первое впечатление.
– Проходите, проходите! – суетилась хозяйка. – Вот сюда, пожалуйста, на кухню.
Кухня тоже была выдержана в розовых тонах, занавески в рюшечку, прихваточки в мелкий цветочек, розовый же чайник и настенный календарь с кошками.
В свое время, когда у меня был загородный дом, я занималась интерьером, много читала на эту тему. Так вот, совершенно точно вам скажу, что ни один мужчина такой кухни не потерпит. Если не сможет жену отговорить, то просто сбежит. Уж не знаю почему, аппетит, что ли, у них от рюшечек пропадает…
Я вспомнила, что представляю официальную организацию, и навесила на лицо самое мрачное выражение.
– Сюда, сюда! – Хозяйка подвинула мне хлипкий пластмассовый стульчик. – Может, чаю?
– Хм… Я, собственно, соседей ваших разыскиваю, Капустиных… Сергея… – я сделала вид, что заглядываю в бумаги, – Михайловича и Татьяну… Леонидовну.
– А по какому вопросу? – вякнула соседка.
– По вопросу вручения судебного постановления! – отчеканила я, твердо глядя в глаза «лисичке».
Она вздрогнула и отшатнулась. Что ж, вполне обычная реакция на слово «судебный».
– Налоги они не платят! – продолжала я в том же духе. – За два года накопилось! Из налоговой устали уведомления посылать, в суд на них подали! Вот, принесла! – Я потрясла в воздухе бумагами.
«Лисичка» вытянула шею, чтобы рассмотреть, что там написано, но я ловко свернула бумаги. На лице ее отразилось разочарование и еще что-то. Не то беспокойство, не то недовольство.
– Все же чайку… – пробормотала она.
– Можно, – солидно согласилась я, – а то убегалась уже вся…
Чай у нее был жидкий и пахнул веником. Как говорит дядя Вася, когда не в духе, – «пол помыли, в стакан налили». И печенье вкусом напоминало сухую штукатурку. Нет, точно, никакой мужчина к этой квартире и близко не подходит!