Одного взгляда было достаточно, чтобы определить, в чем дело. Сломался спинакер гик, рея, которая удерживает огромный брюхатый парус-спинакер.
— Нина, на руль, — скомандовал Костя.
— Есть!
Девушка обеими руками вцепилась в румпель, еле удерживая норовистое судно.
Спинакер яростно колотился о мачту, извивался, пробовал спрыгнуть за борт сам и увлечь за собой людей. Михаил и Костя спустили его, связали, как непокорное животное, унесли в кокпит — лежи и не буянь. Костя посмотрел на Нину. Девушка тяжело дышала, лицо ее покрыли бисеринки пота — управлять яхтой нелегко. Костя подавил вздох усталости.
— Хватит, пусти меня.
— Ничего, я еще. И Михаил может. Ты отдохни, — несмело сказала Нина.
— Нет, давай я.
— Ты думаешь — убьется ветер! Ничего не убьется!
— Сказано, дай руль!
Нине ничего не оставалось, как повиноваться.
Сорванный парус сразу повлиял на скорость. «Комета» начала догонять лидера. Поравнялась с «Тайфуном», увереннее «поджимала» соперника. Экипаж «Тайфуна» видел ее мокрую от брызг носовую палубу, уходящий в воду борт. За рулем сидел дядя Пава, двое матросов о чем-то переговаривались. Один встал, вышел на корму — увы! уже с «Тайфуна» глядели «Комете» в корму, — принялся сигналить флажками.
— Что случилось? Почему убрал спинакер? — прочел Михаил.
— Ответь, — распорядился Костя.
Матрос вынул из ящичка флажки, встал на борт:
«Сломан спинакер гик».
«Нужна ли помощь?» — не успокаивалась «Комета».
— Ответь: «Нет».
—. Дядя Пава всегда такой, не может, чтобы за других не переживать, — сказала Нина.
— Сам летит и «полундру» кричит, — поддержал Михаил старой морской поговоркой о человеке, который о других беспокоится больше, чем о себе.
— Слушай, Семихатка, — спросил Костя. — Починить спинакер гик сможешь? Иначе дрянь дело, Другие нас тоже обойдут.
— Попробую.
К счастью, коварная рея сломалась только в одном месте. Использовав все нашедшиеся на яхте подручные материалы, Михаил наложил на перелом нечто вроде лубка, стянул прочнейшим нейлоновым шкертиком-шнурком.
— А вдруг? — недоверчиво сказал Костя, когда Михаил кончил мастерить. — Может, вдруг и выдержит?
Когда опять поставили дополнительный парус, яхта рванулась вперед. Спинакер-гик держал нормально. Расстояние между «Тайфуном» и задними яхтами сокращаться перестало, однако «Комета» была недосягаема. Правило — лидерство легче сохранить, чем завоевать снова, — подтверждалось. В последующие несколько часов «Тайфун» смог приблизиться к своему главному сопернику не больше, чем на полмили. Дядя Пава уверенно возглавил гонку.
По облакам — большим, округлой формы, бегущим наперегонки с яхтой — Костя знал, что направление и скорость ветра не изменятся долго. А близко поворотный буй, и надо ложиться на обратный курс, идти в лавировку, которая требует от рулевого еще большего искусства, чем плавание с попутным ветром.
Вторые сутки у руля не выдержать. Отдохнуть пора, несколько часов поспать. Когда? Сейчас не успею, поворот скоро, Семихатка напутает, ударится о буй, как там, на гонках в Корабельске, посажу на руль его после поворота… Или Нину?..
Поворотный буй был круглый, с башенкой на макушке. Вделанный в башенку красный глаз многозначительно подмигивал: раз, два, три, затухал и снова, будто спохватившись, начинал — раз, два…
Первой достигла знака «Комета». Дядя Пава и его матросы не теряли времени даром. Оправдывая свое название, «Комета» промчалась мимо буя, круто обогнув его. Будто сам собой, упал «срубленный» спинакер, и вот яхта лавирует против ветра, туго подтянув паруса, выпуклой грудью разбивая волны. Нижняя часть грота и стакселя сразу потемнела от брызг.
Огромный поплавок с красным мигающим глазом приближался к «Тайфуну», быстро вырастая в размерах.
— Приготовиться к повороту!
— Есть, приготовиться к повороту! — разом ответили Михаил и Нина, а капитан уже отдавал следующую команду:
— Убрать спинакер!
— Есть, убрать спинакер! — Михаил опустил парус, пожалуй, даже быстрее, чем на «Комете».
— Отдать стаксель-шкоты!
— Есть! — звонкий голосок Нины как всегда с удивительной отчетливостью прозвучал среди хлопанья парусов, трепетной дроби снастей, всплесков волн.
— Поворот!
«Тайфун» благополучно лег на обратный курс.
Когда шли «попутняком», сила ветра не чувствовалась: он гнал яхту перед собой. Теперь, как бы раскаиваясь в недавней снисходительности своей, яростно обрушился на «Тайфун». Яхта двигалась под острым углом к ветру, шторм ударял по парусам, выл в снастях, кренил маленькое судно. Волны тоже были против «Тайфуна».
Развести примус в такую качку Нина не смогла, поужинали, как выразился Михаил, «сухим пайком». Костя попробовал пожевать чай. Никакого результата это не дало, спать хотелось по-прежнему.
Хотела урезонить его Нина:
— Иди поспи, нельзя себя выматывать. Он промолчал.
Нина настаивала:
— В конце концов не по-товарищески это, не по-спортсменски! Боишься яхту нам доверить, на гонки нас не бери.
Сказано было «не в бровь, а в глаз» — капитан действительно обижал команду «Тайфуна» своим недоверием. И как бывает порой, когда человек неправ, откровенно сказанные слова пришлись не по сердцу.
— Проверь, есть ли в фонаре керосин на ночь, — грубо приказал Костя.
Нина нахмурила брови, молча спустилась в каюту.
Закат был угрюмый: бурые, грязноватые тучи, грифельного цвета море, мутно-красный проблеск солнца. Оно не хотело уходить, подсвечивало тучи снизу, придавая им тускло-багровый оттенок. Наконец, все же спряталось за волнами. Наступила штормовая ночь.
С темнотой исчезли остальные яхты — даже «Комета». Как и в прошлую ночь, «Тайфун» остался один. Мелькнул было на горизонте зеленый бортовой огонь и скрылся в хаосе взбудораженной стихии.
Чередуясь, отдыхали Нина и Михаил. Смогли даже поспать, правда, не на койке, а на палубе каюты — почти с удобством, если скатиться к подветренному борту. Матрас заменил расстеленный спинакер, который на совесть поработал при попутном ветре.
Косте пойти отдохнуть больше не предлагали. А он отмалчивался. Гонка подходила к концу, остался самый ответственный этап: с рассветом надо открыть мыс Большой Фонтан. От него до финиша в Одесском заливе несколько миль. Решает правильность курса — удастся ли точно выйти на мыс.
Тучи затянули небо — ни одной звездочки. Костя глянул на картушку компаса и не различил румбов. Рябило в глазах, сами собой опускались веки. «А если? — тревожно подумал рулевой. — Если я курс неправильно держу?!»
Эта мысль была сильнее желания сна, обеспокоила больше, чем доводы Нины. Результатом гонки рисковать нельзя. Костя выдохся, скоро совсем никуда не сгодится.
Поняв, что внимательность и искусство изменяют ему, капитан «Тайфуна», скрепя сердце, согласился с мнением своего экипажа, что хоть немного отдохнуть надо.
— Семихатка! — хрипло позвал Костя. — А, Семихатка!
— Что?
— Нину разбуди, вдвоем останетесь на вахте. Я… посплю немного.
— Есть!
Нина вскочила по первому зову. Душная, накрененная каюта, которую бросало во все стороны, показалась уютной и удобной, когда девушка поднялась в ревущую ветреную ночь.
Михаил объяснил, в чем дело.
— Держи норд-норд-ост, — сонным голосом бормотал Костя. — Норд-норд-ост, понял?
— Понял, понял, иди!
— Разбудишь меня через полтора часа.
Михаил вел яхту сквозь шторм. Сохранность «Тайфуна» и жизнь экипажа были в его руках. Промелькнуло и сразу исчезло воспоминание о пережитом, когда возвращались из археологической поездки. Это было прошлое, а прошлое никогда не приходит вновь.
Сдав вахту, Костя постоял, невидящими глазами оглядел Михаила, паруса, море и направился в каюту. Открыл люк, перебросил ногу через высокий комингс.
Белогривый вал ударил яхту. Костя не смог удержаться — ослабли руки, и с размаху полетел вниз. Нина, которая первой увидела, как исчез Костя, услышала грохот его падения и крик, кинулась следом.