-- До Луны вряд ли. А вот на круговую орбиту вокруг Земли, пожалуй, что и выйдет. И даже с запасом...
-- Хорошо, я согласен! Убеждать вы умеете, и вы рассчитали все довольно точно. Если показать этот проект Фюреру, то он не останется равнодушным. Пусть в ближайшие лет пять полетов в космос не будет, но такие 'воздушные паромы' Рейху, наверняка пригодятся. Даже если по цене они обойдутся нам в десяток истребителей, каждый. Мда. Но и свое обещание не забудьте! С меня автограф Фюрера на техническом задании, а с вас набросок плана операции в Швеции...
Провожая взглядом отъезжающую машину своего будущего куратора из СД, Павла думала о самом страшном варианте развития событий. А вдруг все пойдет не так? Вдруг ее действия лишь подтолкнут Гитлера к созданию оружия возмездия, и вместо Лондона и Нью-Йорка, тот остро захочет врезать тяжелыми ракетами по Москве и Ленинграду? Или этот мохноусый гад захочет высадить большой десант, где-нибудь в Крыму? От таких мыслей голова шла кругом, и хотелось выть. История и так уже изменилась. В Польше, где советскому разведчику удалось сыграть свою партию, немцы провозились на почти месяц дольше, и понесли вдвое большие потери. Почитывая доставленные конвоирами газеты, Павла узнавала о новых изменениях исходной исторической линии событий. В Средиземном море уже вовсю шла война греков с итальянцами. Разозленные провокациями на границе югославы начали в свою очередь обстрелы и наскоки на болгарскую территорию. От послезнания Павлы остались лишь крохи, теперь играть приходилось почти вслепую...
Тот день Бенджамин запомнил надолго. И ему и Дорну было очень жаль расставаться с полюбившимися И-16. Машина понравилась еще в Харькове, где их переучивали русские. 'Пулавчаки' конечно были приятнее в управлении, но такой скорости и вертикального маневра, как у 'Поликарповых' им явно не хватало. Да и оружие у русского истребителя было существенно мощнее. Жаль только, что второй корабль с авиатехникой застрял где-то в Черном море и еще не дошел до Греции. Последние вылеты им с Дорном пришлось делать на машинах 'русско-греческого' сквадрона Бахчиванжди. Сбитый торпедоносец CANT как раз пополнил его список побед в предпоследнем бою над Закинфом. А сейчас в просторном зале большого греческого дома Дэвис оказался под прицелом дюжины глаз своего армейского начальства. Сразу после доклада генералу Корнильон-Молинье, лейтенанта поставил в тупик неожиданный вопрос.
-- Лейтенант ответьте нам. Сколькими языками, и в какой степени вы сами владеете? И не нужно здесь скромничать, отвечайте подробно, даже о незначительных лингвистических навыках.
-- Гм. Мсье генерал, помимо родного английского, дома меня мама учила французскому. Наш дальний родственник был врачом, поэтому латынь часто звучала в доме, и я кое-что запомнил. Немецкий нам преподавали в школе и в училище. Ну, еще немного испанский. Я учился вместе с несколькими парнями-латиносами. Греческий и русский я стал учить только в Харькове и здесь.
-- Отлично, лейтенант. Это то, что нам нужно!
-- Простите сэр! То есть мсье генерал, но я бы не хотел менять профессию на армейского переводчика!
-- Увы, мон шер, это решать не вам. Впрочем, отказаться-то вы еще можете. Но вот стоит ли? Хотите принять эскадрилью?
-- Конечно сэр!!! То есть, уи мсье!
-- Тихо-тихо. Погодите радоваться, мон шер. Может статься, вы потом проклянете свою доверчивость и мое коварство. Полковник Амбруш, зачитайте лейтенанту его новое назначение.
-- Лейтенант Дэвис! Вам надлежит прямо сегодня связным самолетом вылететь в Татою. В местной воздушной школе называемой 'Училище Икаров' ваш ждут одиннадцать ваших будущих пилотов. Имейте в виду, английским из них владеют максимум двое. А для общения с остальными, как раз пригодится ваш 'багаж юного полиглота'. К тому же, ваши будущие подчиненные малоопытные пилоты, прибывшие в Грецию из разных стран. Еще двоих русских пилотов со знанием греческого вам передаст из своего резерва майор Коккинаки.
-- Итак, лейтенант, мы ждем вашего ответа.
-- А самолеты, сэр?
-- В Салониках вас ждут четырнадцать 'Пулавчаков' модернизированных до версии Р-24. Ну как, согласны лететь и принять над ними командование?
-- Да, мсье генерал!
-- Две небольших площадки около Сереc и рядом с Салониками станут вашими полевыми аэродромами. Основной базой для вас будут Салоники. Там есть ремонтные мощности, и большие запасы горючего и боеприпасов...
-- Разрешите уточнить лейтенанту задачу, мсье генерал?
-- Уточняйте Ян.
-- Ваша задача на ближайшие три недели. В Татое вам еще придется сдать тесты на командира эскадрильи. Поскольку эта авиачасть будет снабжаться греками, вы получите звание в греческой авиации. Обращаю ваше внимание, лейтенант, что уже через пару недель вас могут привлекать к отражению ударов со стороны Болгарии. До этого времени вы во второй линии.
Бенждамину не верилось, что все это на яву. Но вот не прошло и суток после той беседы, как он оказался в Татойской 'Школе Икаров'. Хмурый майор грек, немного знающий английский, до конца дня безжалостно гонял его по учебе. Сначала было два теста на пилотаж и воздушную стрельбу. 'Пулавчак' был хорошо знаком Дэвису, поэтому своих инструкторов он изрядно удивил, как мастерским пилотированием, так и отличной стрельбой. А вот потом начались задания по тактике. Тут пришлось попотеть, вспоминая, не только то. что самостоятельно изучал в Алабаме, но и все те хитрости, которыми щедро делились с ним в бригаде 'Сокол' поручник Терновский и американские ветераны Испании и Китая. Майор был строг, но к мелким огрехам не придирался. Ночью американцу спалось плохо, все думал над тем, сколько ошибок успел совершить на тестах. Заснул под утро. В девять часов он снова стоял перед комиссией в составе пяти офицеров. Вопросы по военному администрированию чередовались с вопросами по истории авиации. Потом начались вопросы на французском, немецком, испанском, и греческом. Бодрые ответы вскоре сменились длинными паузами. Бенджамин пыхтел и запинался. Потом снова началась тактика.
-- Лейтенант, ответить! Как вы будет действовать - пришел вам приказ отбить налеты от Болгария и от Албания? Сразу два противник на ваш один эскадрон.
-- Прошу уточнить, майор сэр. Какой противник ближе, и какими силами они атакуют?
Уже к середине этой казни Бенджамин почувствовал, что сильно взмок под кителем. Через час его, наконец, отпустили. Выйдя на крыльцо, Бенджамин расстегнул ворот, и ослабил галстук. Дрожащая рука с платком вытерла пот со лба. Но не успел он достать сигарету, как неожиданный окрик резко прозвучал над ухом...
-- Лейтенант, вернуться!
В этот раз помимо комиссии, перед ним стоял еще какой-то генерал, который что-то быстро проговорил по-гречески. Как ни старался он учить греческий, но беглую речь понимал плохо. Но все тот же майор-мучитель с торжественным видом перевел ему речь начальства.
-- Сегодня вам присвоить звание, капитан. Вас назначить командир эскадрон-32. Это большая честь.
Остальное Бенджамин запомнил плохо. Праздновать повышение было некогда, и он вместе со своими будущими подчиненными загрузился в грузовик и попылил к будущему месту службы. В дороге к нему никто не приставал, но косились на черного капитана заинтересованно. В Салониках на заводском аэродроме Бенджамин, наконец, построил своих 'партизан' и начал знакомство. Взгляды разноплеменных пилотов с интересом скользили по лицу командира, и замирали на приколотых к полевому капитанскому кителю двух польских крестах и медали. На удивление издевок по поводу темнокожести не было. Даже сморщенных в брезгливости лиц он тут не увидел. Парни были в основном молодыми, но некоторые из них имели приличный налет. Даже двое армян приехавших из Румынии оказались любителями пилотажа. Вот только боевого опыта, и опыта военной службы у большинства этих новобранцев практически не было. Самым старым оказался Алан Каттерс, летавший воздушным стрелком на "Кодроне" в Бельгийской авиации еще в Великую Войну. А самым молодым был Николас Гилера, сбежавший из Испании от Франко. Еще были двое мексиканцев, аргентинец, грек из Турции, двое русских, и еще один швейцарец. В общем, личный состав напоминал 'Ноев Ковчег' и первоначальная мысль сделать несколько звеньев по языкам была Бенджамином отвергнута. Наоборот, пришлось в каждом звене свести вместе по нескольку знатоков английского, испанского, греческого и русского. Поначалу учеба шла тяжело, но алабамский опыт преподавания давал себя знать, поэтому вскоре процесс наладился. Но доучиться сквадрону-32 не дали... Он как раз разбирал ошибки в тренировочном вылете, когда от штаба эскадрильи прибежал взволнованный грек лейтенант Валканас, назначенный начальником штаба эскадрильи.