— Да-а, — сказал Ефремов, — теперь я вижу, какой ты голодный. Значит, двое суток ни крошки хлеба в глаза не видел? Еле ноги тащишь… Больной… Ну ничего, мы тебя быстро поставим на ноги! Ешь, гад, сало…
Ефремов вытащил пистолет и направил его на «гостя». Рухнув на колени, человек завопил: «Пожалейте! Все, все расскажу!»
Захлебываясь, заглядывая в глаза чекистов, он рассказал, что его и других отпетых бандитов забросил к партизанам эсэсовец Функ. Всего восемь лазутчиков. В группе, состоявшей из тринадцати заключенных, их вывели на работу и дали возможность бежать.
Задание штурмбаннфюрера было конкретным: разыскать советских партизан, влиться в их ряды под видом польских патриотов и в первый же удобный момент, во время боя с гитлеровцами, уничтожить командный состав, штаб и командиров подразделений.
Не полагаясь на память уголовников, гестапо снабдило их вопросником по материалам, которые нужно было разведать, а также списком сел, где надо было искать партизан. Вопросники представляли собой небольшие куски полотна, спрятанные в телогрейках, белье и в шапках агентов.
Выполнив задание, агенты должны были скрыться и явиться с паролем в ближайшее отделение гестапо или полиции.
Вопросник конокрад («Дембовский» — такова была его кличка в гестапо) извлек из подкладки старой, облезлой шапки и протянул Синцову.
Вошедший в этот момент связной доложил, что получено донесение от командира второго батальона Перепелицы; и он сообщал, что препровождает в штаб задержанного человека, который вел себя подозрительно — расспрашивал местных жителей о партизанах. Доставленный к Перепелице, этот человек заявил, что бежал из люблинской тюрьмы и, узнав о партизанах, решил «вместе с ними воевать против извергов-фашистов».
— Давайте сюда задержанного!
Вошел в сопровождении конвоиров высокий тощий человек в рваном полушубке, в ботинках с обмотками.
Увидев «Дембовского», вошедший на миг замешкался.
— Что, узнаешь дружка? — спросил у него Ефремов.
— Нет, пан… не знаю… никогда не видел… — скороговоркой по-польски ответил высокий.
Андрейка перевел его слова.
— А вы, «Дембовский», знаете, кто это? — спросил Синцов.
— Как не знать! — «Дембовский» ухмыляясь глядел на высокого. — В одной камере с ним сидели. Я — за коней, он — за грабеж с убийством… Э-э, Казик, не выйдет. Говори тут все, как на духу.
— Это неправда! Не верьте ему!
«Дембовский» продолжал ухмыляться:
— Поздно, Казик! Я начальникам партизанам все рассказал: и про вопросник, и про штурмбаннфюрера Функа. А где твой вопросник? Небось в кальсоны зашил?
Казимир побледнел.
— Э-э, пан, — сказал Ефремов, — коли так, скидай кальсоны. Ну живо! Где вопросник спрятал?
— В обмотку, — выдавил из себя Казик.
— Разматывай!
Вопросник был точно такой же, как у «Дембовского».
Казик, он же «Конь», подтвердил все, что рассказал «Дембовский». Как и другие агенты, он получил от Функа задание — «в удобный момент во время боя стрелять в спину партизанским командирам».
Вскоре были пойманы и остальные агенты Функа. Они тоже признались, что дали согласие выполнить задание гестаповцев.
Посоветовавшись с чекистами, командир бригады решил использовать кое-кого из задержанных для дезинформации противника.
Под вечер по большаку, выходившему из села, где находилась бригада, потянулись на юг партизанские роты, пушки, подводы санитарной части, разведчики. Часть бойцов оставалась свертывать лагерь.
Было еще светло, и проходившие друг за другом, с интервалом в пять-десять минут, трое «беглецов из тюрьмы», которых сопровождали партизаны из комендантского взвода, наблюдали спешную подготовку партизан к отходу. «Беглецов» выводили на южный большак подальше от села и отпускали. Вскоре они обогнали первые телеги партизанского обоза, тоже следовавшие по этому большаку.
Через час был дан приказ всему личному составу партизанской бригады выйти в северо-восточном направлении. Естественно, в этом же направлении в полном составе проследовал и весь обоз.
Расчет партизан был простой: признаться в том, что они все рассказали в отряде, агенты не осмелятся, а выслужиться, это уж точно, захотят. Так и вышло.
Двое из трех отпущенных агентов Функа явились в комендатуру, где сообщили об уходе советских партизан на юг.
Через несколько дней гестапо убедилось, что партизаны исчезли, выйдя из-под намеченного карателями удара. Оба агента были повешены по обвинению в связи с советскими партизанами. Штурмбаннфюрер Функ был разжалован и вместе с группой своих помощников — офицеров гестапо отправлен на восточный участок фронта.