"Предлагал мне свое сотрудничество Филимонов, бывший Кубанский атаман, писал Антон Иванович, - но перед тем, не дожидаясь описания мною Кубанского периода в "Очерках русской смуты", он напечатал в "Архиве Русской революции"статью-памфлет, в которой пристрастно отнесся к моей деятельности и сказал неправду, которую нетрудно было опровергнуть документально... Встретив (как-то) полковника Успенского (бывшего адъютанта генерала Романовского), Филимонов сказал ему:
- Читали? Генерал Деникин, наверно, будет ругать меня в своих "Очерках". Так я, по казачьей сноровке, забежал вперед и сам его поругал. Покуда еще выйдет его книга, а от моего писания след все-таки останется.
Впоследствии, не найдя в моей книге никаких выпадов по своему адресу, что было бы и несправедливо, Филимонов прислал мне письмо, в котором выражал готовность осветить мне кубанские события. Я не воспользовался его предложением, о чем сожалею".
Ближайшим и постоянным сотрудником генерала стала его жена. Она перепечатывала рукописи и была, как вспоминал Антон Иванович, его "первым читателем и цензором, делая свои замечания, часто весьма основательные, в частности с точки зрения, как она говорила, рядового обывателя.
Много книг написано о гражданской войне в России, с разными к ней подходами, с различными толкованиями. Однако для всякого исследователя эпохи борьбы на Юге России книги генерала Деникина являются первоисточником.
Признавая это, издательство "Федерация"в Советском Союзе выпустило в 1928 году книгу в 313 страниц под заглавием "Поход на Москву"с выборками из четвертого и пятого томов деникинских "Очерков".
"Мы пытались извлечь из Деникина, - говорилось в предисловии, - все наиболее любопытные страницы", и, сообразно с заданием книги, эти "любопытные страницы" были лишь подтасовкой фактов, с умышленно однобоким освещением событий. При Сталине подтасовка фактов превратилась в грубое их извращение. Касаясь Деникина, советская "историческая"литература и до сих пор занимается фальсификацией.
Не говоря уже о трафаретных ярлыках, всегда и повсюду приклеенных к имени Деникина: враг народа, черносотенец, махровый монархист, продавшийся капиталистам Антанты, и так далее, официальная советская "История гражданской войны в СССР" сообщает, что "крупнейшие предприятия - железные дороги, шахты, рудники, заводы - закладывались и перезакладывались (Деникиным) иностранным капиталистам, продавались каждому, кто мог предложить иностранную валюту", А Военное издательство Министерства обороны СССР выпустило книгу доцента и кандидата исторических наук К. В. Агуреева "Разгром белогвардейских войск Деникина", где говорится, что "Деникин - этот яростный монархист и белогвардеец, вместе со своими империалистическими хозяевами... пытался превратить нашу страну в колонию иностранных империалистов, сделать рабочих и крестьян рабами".
На самом деле, несмотря на сильное давление сторонников концессий, генерал Деникин определенно и категорически заявил, "что он не имеет права связывать будущее всероссийское правительство какими-либо договорными обязательствами и заниматься распродажей России по частям. Только в декабре 1919 года с большой неохотой он дал согласие на предоставление союзниками концессий на эксплуатацию лесов Черноморской губернии. Но это предложение вследствие развернувшихся событий не было осуществлено". Это свидетельство генерала Лукомского.
Неверно также официальное советское утверждение, что меньшевики верой и правдой служили Деникину.
Вначале умеренное крыло партии социалистов-революционеров приняло деятельное участие в вооруженной борьбе с большевиками, особенно на Волге и в Сибири. Однако после переворота в Омске (18 ноября 1918 года), заменившего Директорию адмиралом Колчаком, правые эсеры, устраненные от власти, отошли от борьбы. Они выставили лозунг "Ни Ленин, ни Колчак" (а следовательно, и ни Деникин). К этой группе, игриво прозванной "ни-ни-стами", принадлежали перешедшие на положение политических эмигрантов в Европе - Керенский, Авксентьев, Зензинов, Аргунов.
Левое же крыло партии эсеров заняло бескомпромиссно-враждебную позицию в отношении к "реакционным генералам", считая их худшими из двух зол. Боевая организация этой группы во главе с И. К. Каховской даже участвовала в заговоре против генерала Деникина летом 1919 года.
Что касается партии социал-демократов меньшевиков, то, по словам Антона Ивановича, они "не вступили на путь сотрудничества с властью"на Юге России. Деникин пришел к заключению, что меньшевики "стремились не к поражению белых сил, но к такому их ослаблению, чтобы ко времени падения большевизма они представляли из себя ничтожный политический фактор".
Непонятно, почему советским руководителям (спустя полвека . после гражданской войны) понадобилось придумывать всевозможные небылицы, когда и без них легко обнаружить негативные стороны лагеря белых противников.
XXX ПИСАТЕЛЬСКАЯ БРАТИЯ
В эмиграции тревога за судьбу своей бывшей армии вытесняла в душе Деникина все остальные чувства. С волнением следил он издалека за тем, как в Крыму опускался занавес над последним актом великой трагедии. В те дни глубокой осени 1920 года сердце его сжималось болью при мысли, какая участь ожидает соратников: неизвестность, нужда и новые испытания.
Крушение белого движения выкинуло за пределы России свыше миллиона человек. Волна их катилась по нескольким направлениям: из Сибири - с остатками армии Колчака; с северо-запада - с отступавшими войсками Юденича; число беженцев с севера России, из Архангельска и Мурманска, было незначительно. Зато с черноморских берегов Юга России поток их был огромен. Сперва так называемая "деникинская"эвакуация, а затем великий исход после конца крымской эпопеи генерала Врангеля, когда в один день, 16 ноября 1920 года, из крымских портов вышло 126 судов, увозивших к берегам Босфора 145 тысяч 693 человека, из которых около сорока тысяч были последними бойцами белых армий. Бывшие союзники разместили их в Галлиполи, на острове Лемносе и в других местах поблизости от Константинополя. Но это было лишь временное пристанище. Срочно приходилось решать вопрос, как поступить с бывшей армией, сохранившей, несмотря на поражение, воинскую дисциплину.
У ее Главнокомандующего генерала Врангеля оставалась иллюзия сохранить свой правительственный аппарат, а главное -сохранить армию, чтобы при первой возможности возобновить попытку вооруженной борьбы с большевизмом.
Генерал Деникин смотрел на это иначе. После того, как армия покинула русскую землю, судьба ее была решена. Падение Крыма - конец открытой вооруженной борьбы, никто из бывших союзников не поддержит больше подобное предприятие. Всякая попытка сохранить за границей политическую власть бывшего правительства генерала Врангеля и армию как таковую вызовет резкую реакцию в парламентских и правительственных кругах Европы.
Тем не менее Антон Иванович считал, что "армия должна быть сохранена", но иным способом: путем расселения ее в Балканских странах, где при содействии местных правительств (готовых оказать гостеприимство русским) он считал возможным поставить военные части на положение "вольных работ". Он предвидел, конечно, что со временем более предприимчивые люди пожелают выйти из полувоенной рабочей артели и найдут более доходные занятия. И, думая прежде всего о людях, он не хотел, чтобы здесь перед ними возникали препятствия.