Я не жалею.
Застолье
Стихи он писал вечерами, а то и ночами, после «напряженной трудовой вахты» (это я цитирую его самого), — может быть, поэтому в них, случалось, хромала рифма и слегка подводил размер.
Осмеять такого «поэта» нетрудно, но я ни за что не решился бы это сделать, если бы извлек его «стихи» из семейного альбома, а не из уголовного дела.
Впрочем, прямого отношения к делу они не имеют: «поэта» судили не за вольное обращение с языком и не за набег на поэзию. Под Уголовный кодекс подпали совсем иные деяния, находящиеся в резком контрасте с тем, к чему звал он «стихами». Деяния эти, если пользоваться юридической терминологией, именовались хищением общественных средств и злоупотреблением служебным положением и могли повлечь ответственность довольно суровую: лишение свободы на срок до семи лет.
Могли. Но не повлекли.
У Николая Васильевича Башмакова, «поэта» и расхитителя, жизнь начиналась трудно, но зато и счастливо. Трудно — в том смысле, что никто не стелил ему ковровой дорожки, приходилось трудом и упорством искать свое место под солнцем. Но и счастливо — ибо работа ему удавалась, энергии и сноровки было не занимать, перспектива открывалась отличная, а за продвижением по служебной лестнице шли признание и авторитет. Был он каменщиком, был шофером и машинистом, товароведом, кладовщиком, эта стезя ему особенно приглянулась, и дальше он двинулся круто уже по торговой части, пока не стал человеком в масштабах района значительным — председателем правления райпотребсоюза.
В этой должности он пробыл без малого пять лет, развил бурную деятельность — «главным образом (снова цитирую письмо Башмакова. — А. В.) по линии культурно-воспитательной… Проводились всякие активы, слеты, ярмарки, торжества, чтобы не было никаких претензий, а, напротив, все были довольны, и чтобы было что написать в праздничных рапортах». И так это славно у него получалось, так старался он, чтобы все, решительно все были довольны, что пришлось ему вскорости писать не праздничный рапорт, а объяснительную записку.
В ответ на представление органов милиции, касающихся некоторых пунктов моей личной ответственности, я объясняю так:
Пункт № 1.
По вопросу 303 руб. за рыбу, отвезенную в областной центр в апреле месяце лично мною. Да, я действительно возил рыбу свежую для товарищей, нужных по работе. Получил я ее в рыбколхозе… Поначалу я дал команду отписать рыбу в книжный магазин, но получилось так, что во дворе оказалась тов. Белкина из хозмага, и я дал команду отписать рыбу в хозмаг. По истечении времени она меня спросила, когда же рассчитаемся за рыбу, я ответил в порядке шутки: прикроешь рубероидом для стройки. Но этого ничего не совершилось…
Пункт № 2.
О сорока четырех кг мяса, отвезенных в областной центр с оформлением, как если куплен уголь в хозмаге (стоимость 120 руб.). Мясо действительно возили товарищам, полезным по работе, но деньги не взяли с них. Товарищи оказали большую помощь в стройматериалах, поэтому из-за скромности я просто не посмел потребовать с них денег…