Ганин то шагал по палатке, то останавливался у стола, наблюдая за десятниками.
— Черт его ведает… по инструкции не так, Костя.
— Без нее вижу: не так. Нам надо колоть породу, понимаешь, Коля, а тут… — Мосалев не нашел нужного слова.
Этот разговор слушала и Настя. Она скоро поняла, в чем дело: десятники говорили о том, на какую глубину бить шпуры, — это дырки такие, в них закладывают взрывчатку, — вспомнила Настя объяснения Виктора. Рассматривая на карте будущие шпуры, ребята сейчас хорошо видят жилу и завтра станут на ее теле стальными бурами сверлить дырки. Им хочется, чтобы первый горизонт не взлетел на воздух «мелким бесом», как Коля говорит, а остался в жиле расколотым на отдельные глыбы. В таком случае вся слюда будет на месте, ее легко найти в глыбе и выбрать молотком.
Витя — умница. Он читал эту карту сначала у себя и все что-то бормотал под нос, вроде ругался. А ругается он смешно, смешно! Потом пощелкал той штукой с мелкой цифирью — линейкой. А как пришли ребята, Витя им карту — какова, мол?
Мосалев посмотрел еще раз на карту и отодвинул ее в сторону.
— Откуда ты ее выкопал? Это же не та карта!
— На столе у Лукьянова, на ней пресс, под прессом записка: прорабу экспедиции, — сказал Виктор.
— Не та карта, — подтвердил и Ганин. — Григорий Васильевич чертил при мне другую, я еще своей рукой нанес на ней три поперечника. Там и расчеты иные. Второпях, что ли, вынул эту…
— Второпях? — переспросил Курбатов.
— Говорю тебе, Николай Петрович, есть иная карта с расчетами. А этой пользоваться нельзя: в ней все… сомнительно.
— Значит, обманная? — Прямой вопрос опытного подрывника смутил Ганина, потом пробудил его подозрения. А что если Курбатов прав? А что если карта оставлена новому прорабу с целью… С какой целью?
Ганин сжал ладонями виски и нахмурился.
«Ай да Коля! Припер Андрюшу к стене и не пускает», — подумала Настя. Спор мужчин волновал ее, но Настя ничем не могла им помочь. Она поняла одно: карта плохая, обманная. Нет, дело не в карте теперь, перерешила Настя, а в чем-то другом. Спор об этом другом разгорался. Вспомнили странные речи. Лукьянова, когда он «думал вслух». Заговорили об Истомине, которого арестовали за колодцы.
— А ты, Андрюша, писал ему письмо такое откровенное. Ведь он тебе не ответил, — напомнил Виктор.
Все замолчали.
— Задача, якорь мне в душу, — пробормотал Курбатов, думая о чем-то своем. — Все ясно, и все неясно. Как хочешь, Витя, а к утру расчеты мне дай, хоть всю ночь сиди. Знаешь, что завтра поднимется, коль не приступим? Беда, одно слово. Ребята только и говорят: скоро находку свою пощупаем.
«Нет, не такими они были несколько месяцев назад, — думала Настя. — Не узнать ребят…»
Виктор только присел к столу, как наступило время ужина — время деспотичной Насти. Кое-как управившись с едой, он снова сел к столику, облегченно вздохнул и разложил поудобнее вещи — карандаши, готовальню и «ту штуку», как Настя звала счетную линейку.
— Иди спать, Настя, ты еще не совсем здорова, — сказал он.
— Не выдумывай. Мысли дурные лезут в голову. Вася вспоминается. Я побуду около тебя. Хочешь, я стану оправлять свечи, ладно? Я все равно не засну.
Настя пересела и вооружилась ножницами.
— Сейчас же разденься и сейчас же усни. Так будет полезнее для обоих.
Настя не раздеваясь легла поверх одеяла. В палатке было тепло и сухо: чугунная, величиной с ведро, печка хорошо согревала.
Виктор еще раз проверил расчеты, нанес на скопированной карте зону предстоящих буровых работ. Потом надписал:
«Копировал с оригинала прораб Разумов. Расчеты произвел прораб Разумов. Проверил инженер-геолог Ганин».
Виктор заглянул в старую карту. Ого, какая получилась экономия взрывчатки по сравнению с ней! Все же, что это — простая ошибка? Виктор скомкал карту, хотел порвать. Подумав, однако, аккуратно скатал ее и спрятал в чемодан под белье.
Настя посмотрела на мужа.
— Посиди со мной.
Виктор отрицательно покачал головой и, состроив гримасу, рассмешил жену. Настя поняла, что работа у него спорится, он доволен, и тихонько запела без слов.
— Перестань! Сейчас же под одеяло и закройся до подбородка! Иначе я уйду к Ганину, — строго прикрикнул Разумов.
— Не буду, не буду, глупый! Уж и рассердился! — Настя живо юркнула под одеяло. По подушке рассыпались волосы, да ярко блестели озорные выжидающие глаза.
Переписав рабочий план, Виктор потянулся.
— Настя! — позвал он.
Одеяло отлетело в сторону, и Настя очутилась возле Виктора.