— Как? — воскликнул Тен-Итси в беспредельном изумлении. — Значит, эти люди, оплакиваемые всеми знавшими их, находятся у вас в плену?
— Они не только у меня в плену, они мои рабы, мои безмолвные слуги, — с жестокой улыбкой ответил барон Мутушими. — Я убедился, что мы будем посвящены в планы и происки американцев только в том случае, если нам будет содействовать несколько человек из наиболее способных американцев. Вот почему Ник Картер, его помощники и сенатор Марк Галлан должны во что бы то ни стало перейти на нашу сторону. Но так как они добровольно этого никогда не сделают, то надо их заставить, а это я и собираюсь сделать.
— Но каким же образом вы хотите этого добиться? Да и вообще, каким образом удалось вам перевезти тайком в Японию этих четырех человек? — спросил Тен-Итси, совершенно озадаченный всем тем, что ему пришлось услышать.
— Я не разоткровенничался бы с вами, принц, — продолжал Мутушими, закуривая другую сигару, — если бы не питал надежду, что в вашем лице я приобрету ценного союзника. Я хорошо знаю, что вследствие моих неудач мое положение при дворе вашего державного отца сильно пошатнулось и что мои враги стремятся к тому, чтобы окончательно свергнуть меня. Во избежание всего этого я и хочу заставить этих четырех американцев служить мне.
— Вы меня сильно заинтриговали, барон. Я уже спрашивал вас, каким образом вам удалось привезти их в Японию? Ведь существует же портовая полиция, таможни…
— Все это я вам расскажу, принц, — с улыбкой ответил Мутушими, — дело было вот как. Моя последняя попытка подчинить моей воле сыщиков и сенатора посредством голода и жажды не удалась. Мало того, Нику Картеру, сущему дьяволу по изворотливости и ловкости, удалось даже взять меня в плен. Мне пришлось бы погибнуть, если бы в решительный момент не явились моя жена с моим адъютантом и не одолели бы сыщиков посредством известного вам сонного порошка. Мой адъютант Дюмон и теперь еще находится в Америке и во время моего отсутствия руководит системой шпионажа, мною изобретенной.
— Вот как! — воскликнул Тен-Итси.
— Вам, вероятно, известно, принц, — продолжал барон с самодовольным видом, — что я получил воспитание в монастыре буддистов. Там я обучался у одного из наших величайших ученых, человека, посвященного чуть ли не во все тайны природы, и, так сказать, открывшего философский камень. Он открыл способ погрузить в летаргию живой организм, не лишая его способности жить посредством вспрыскивания какой-то особой жидкости. Начиная с того момента, когда жидкость эта вспрыскивается в жилы, все жизненные функции приостанавливаются, сердце перестает биться, мозг прекращает деятельность, кровообращение останавливается — словом, появляются все признаки смерти, хотя ее на самом деле нет. Состояние это может длиться несколько недель и месяцев, но смерть не наступает. Тело просто отдыхает, как и душа. Состав этой жидкости мне известен. Достаточно затем вспрыснуть жидкость другого состава, чтобы это состояние прекратилось. Сердце снова начинает биться, мозг возобновляет свою деятельность, кровообращение снова восстанавливается. Вернувшийся к жизни субъект встает и снова начинает жить, без всяких последствий. Поверьте мне, принц, в природе есть такие тайны, о которых человек еще и представления не имеет! В познании истины мы все ушли еще весьма недалеко; мы живем на свете в течение краткого промежутка времени, мы стареем и увядаем, как цветы на лугу, а затем возвращаемся в ту же неведомую сферу, откуда пришли. И все это только потому, что мы не знаем истины. Но недалеко то время, и я надеюсь дожить до него, когда люди будут иметь возможность жить сотни и тысячи лет, сохраняя при этом вечную молодость. Достичь этого вовсе не так трудно, благо все задатки к этому вложены в нас самой природой. Мы пока еще не умеем заменять использованные жизненные силы новыми, а в этом виновно наше невежество. Но когда мы пойдем дальше по пути к познанию, то мы будем изумляться, вспоминая нынешних людей, которые довольствуются тем, что рождаются, живут некоторое время и умирают.
— Значит, великий учитель преподал вам науку останавливать жизнь в человеческом организме? — произнес Тен-Итси. — И вы сделали это с телами этих четырех мужчин?
— Вот именно. А затем я уложил их в большие ящики и под видом шелкового товара отправил в Японию, так что в здешних таможнях они не должны были подвергнуться досмотру, как содержащие товар, оплачиваемый наивысшей пошлиной. Прежде чем воскресить их, я применил еще одну тайну, в которую меня посвятил мой великий учитель, — продолжал Мутушими, — я устроил так, что эти белые дьяволы хотя телом и живы, но духом еще мертвы.
— И чего же вы добиваетесь этим, барон? Вы шутите с огнем, — заметил Тен-Итси, — подумайте только, что будет, если ваша тайна обнаружится. Мой державный отец прикажет вас уничтожить!
— Согласитесь, принц, если только наш державный повелитель узнает, в чем дело, — спокойно ответил Мутушими, — то немилость микадо сразу же обратится в благоволение и он осыплет меня богатыми подарками и почестями, когда мне удастся сделать из Ника Картера, его помощников и сенатора послушных рабов.
— И каким путем вы рассчитываете добиться этого?
— Дело уже идет на лад, — усмехнулся Мутушими, — Вишневый Цветок умеет составлять напиток, который каждый вечер выпивается этими белыми дьяволами. Сок трав, из которых изготавливается этот напиток, действует на те клетки мозга, в которых заключается способность мыслить.
— Чего же вы, собственно, добиваетесь?
— Я хочу преобразить особенности характера этих людей, а для этого мне нужно изменить деятельность их мозговых клеток. Преданность я превращу в предательство, любовь к родине — в корыстолюбие, неподкупность обратится во взяточничество. Месяца через два-три я надеюсь завершить эту операцию. Тогда Ник Картер, его помощники и сенатор Марк Галлан с удовольствием примут все мои условия. Они возвратятся в Америку и тем или иным способом объяснят обществу свое долгое отсутствие. Затем они для вида примутся за свою прежнюю деятельность, но уже будут действовать в наших интересах, и через их посредничество мы раздобудем строго охраняемые тайны и планы правительства Соединенных Штатов. Мы узнаем слабые стороны береговой и сухопутной обороны и после этого перейдем к наступлению на суше и на море. Тогда исполнится наша мечта о власти Японии над миром. Там, где ныне развевается знамя Соединенных Штатов, взовьется японское знамя! А нас с вами, принц, народные песни будут восхвалять до самых отдаленных времен, нашим гробницам будут поклоняться, как святыне, и к числу славных имен в нашей истории присоединятся и наши имена!
Мутушими говорил воодушевленно, и Вишневый Цветок смотрела на него с нескрываемым восторгом.
Принц сделал вид, что и он восхищается идеями барона, на самом же деле он охотно высказал бы ему все свое беспредельное презрение.