— Когда ты кого-нибудь не выносишь, дорогая, то становишься чересчур несправедливой...
— Неужели?.. Всем известно, что у Макбрайена выпадение ободочной кишки. Бррр...
— Никогда так близко к нему не приглядывался, - рассмеялся раджа.
— А как он добивается, чтобы его рубашка выглядела всегда несвежей?
— Это наверняка семейный секрет. Видишь ли, Мип, для меня важнее не внешность Макбрайена, а его интеллект.
Вайнер раскрыл книгу, давая понять, что беседа окончена.
Джеральд Макбрайен играл одну из ключевых ролей на большой примирительной церемонии в Калите, призванной усмирить внутренние племенные распри и по своей значительности и торжественности превосходившей все предыдущие. Именно умному и ловкому Макбрайену, бегло говорившему на нескольких языках и диалектах, поручили начать переговоры, и он сумел довести их до конца, хотя мания преследования нередко омрачала его рассудок. Он моментально стал оказывать на раджу влияние, сопоставимое лишь с той «властью сильных душ над слабыми духом», о которой в свое время говорил маршал д'Анкр[97]. Родившись в семье психиатра, Макбрайен ушел в 1920 году из Королевского флота и поступил на саравакскую службу. Чрезвычайно высокий и патологически худой, с непрестанно бегавшими под асимметричными бровями светлыми глазками и с погруженным в тень от огромного сомбреро мертвенно-бледным лицом, он действительно напоминал Мефистофеля. Правда, тщедушного и болезненного - злосчастного представителя провинциальной богемы, способного все же вызвать некую брезгливую жалость. Он принадлежал к той породе людей, что даже после троекратного душа умудряются сохранять помятый вид, его рубашка, как отмечала Сильвия, всегда была несвежей, а ниспадавшие жесткими прядями волосы усеивали воротник россыпью перхоти. При его появлении всем становилось не по себе, и хотя его лживость была осязаемой, как сквозняк, каждый сознавал, что не в силах обойти его ловушки. Но, невзирая на внушаемый Макбрайеном страх, ребятишки на улицах Кучинга бегали за ним гурьбой.
Рани иронично прозвала этого человека «бароном»: он уже успел стать серым кардиналом раджи и готовился осуществить свои честолюбивые мечты, если, конечно, их можно так назвать. Судя по его дальнейшей деятельности, он планировал возглавить малайские общины и, возможно, совершить попытку государственного переворота. Этот виртуоз окольного продвижения в 1926 году ушел с саравакской службы, а меньше чем через год вернулся «частным образом» и почти тотчас же восстановился в канцелярии на прежней должности. То была лишь небольшая подготовительная фиоритура барона, одна из многочисленных интермедий, которые он собирался поставить. Впрочем, Вайнер так и не наградил Макбрайена недавно учрежденной Star of Sarawak[98], тогда как Сильвия получила орден первой степени - золотой крест с красно-желто-черной ленточкой государственных цветов, но раджа уже сидел на крючке.
Вскоре назначенный частным секретарем раджи Макбрайен оставил занимаемый им до этого пост старшего секретаря, но продолжал стоять за пустующим креслом, чтобы туда никто не уселся. Барон фактически держал бразды правления в своих руках. Все шушукались и даже говорили вслух об ультиматуме, но, вероятно, Макбрайен никогда не уступил бы своего места, не попади он в смешное положение из-за одного неловкого эпизода.
— Какой дурак! Кретин! Подумать только: ведь мы считали его умным!
Сильвия была в ярости, раджа - удивлен и оскорблен, а похожая на отца красавица Леонора по прозвищу Нони кипела от негодования.
— Повсюду следовать за мной по пятам и приторно жеманничать!.. Только вообразите!.. Настоящее предложение!.. Какая наглость!.. Вот уж и впрямь - прекрасный соблазнитель!..
— Для пущей надежности он просто хотел поставить на всех лошадок сразу... Мерзкая особа...
— Но не мог же он рассчитывать, что заполучит Нони!..
— Невероятно!
Рани рассмеялась и, глядя в карманное зеркальце, резко выдернула волос, который потом долго рассматривала, не переставая смеяться, хотя он и был седым.
Макбрайен не смог стерпеть презрения Леоноры и, так как у него не оставалось иного выхода, кроме отставки, уехал в Австралию. Но то был лишь обманный маневр.
Торговка тыквами нашептала торговке луком, торговка луком пересказала на ушко торговке манго, а торговка манго с жуткими подробностями передала торговке капустой. Ну а причиной всему - сатокский мост. С незапамятных времен любое сооружение нуждалось в момент закладки в искупительной жертве: откуда же ей теперь взяться, после того как правительство отменило рабство? Первыми угрозу почувствовали китайцы: с наступлением вечера улицы становились пустынными. В самом начале земляных работ (случайно ли?) утонул один из рабочих. Казалось бы, мост умилостивили, да не тут-то было: как и предвидел раджа, он действительно раскачивался, а плохо рассчитанные опоры начали смещаться. Поползли слухи о том, что мост требует новых жертв. Торговка крабами пересказала торговке мидиями, та сообщила торговке голотуриями, которая поспешила уведомить торговку акульими плавниками, ну а та, разумеется, тоже не стала держать язык за зубами. Белый раджа велел отремонтировать фундамент моста, и, словно приняв это к сведению, мост замер. Но с тех пор он начал таинственно притягивать к себе самоубийц, ночных рапсодов и сигналистов с военными трубами, чей пугающий концерт порой разносился эхом по окрестным джунглям.
97
Кончило Кончили (маркиз д'Анкр, известный также как маршал д'Анкр) (ум. 1617) - итальянский авантюрист, фаворит Марии Медичи и влиятельная фигура при дворе Людовика XIII.