— Шеф, забыл спросить, а как к ней обращаться?
— А так и обращайся, — пошутил шеф. — Госпожа золотая леди.
— Может, она баронесса какая? — спросил Артем.
— Нет, она пролетарского происхождения. Зови как хочешь: леди, мадам… миледи… Ду ю андестэнд?
— Йес, сэр!
Ирина вышла из самолета на трап и… остановилась. Закрыла глаза, глубоко вдохнула морозный воздух.
К трапу подкатила машина.
Артем с букетом цветов взбежал по ступенькам и приветствовал зарубежную гостью по-английски:
— Хэлло, миледи! Наша фирма рада приветствовать вас в нашей стране. Как долетели?
— Спасибо, хорошо… — тоже по-английски ответила «миледи», обернулась и что-то сказала темнокожему пилоту.
Тот с улыбкой передал лакированный саквояж Артему.
Поддерживая гостью за руку, Артем свел ее с трапа самолета и усадил на заднее сиденье машины.
Машина неслась в сторону города. По обочинам громоздились бигборды, с которых сытая физиономия Мишки Киселя обещала: «Я вас сделаю счастливыми!»
Кто-то из конкурентов-юмористов зачеркнул слово «счастливыми», а после слова «сделаю» поставил жирный восклицательный знак. «Я вас сделаю!»
Водитель, восхищенно разглядывавший Ирину в зеркало заднего вида, тихо сказал Артему:
— Вот что значит быть миллиардершей… Тетя-то в серьезном возрасте, а как классно выглядит!
— Это оттого, что никогда никого за глаза не обговаривала, — на чистом русском языке сказала Ирина.
У водителя глаза стали квадратными.
Артем зло посмотрел на него, обернулся к даме и автоматически попросил прощения по-английски, тряхнул головой и сказал по-русски:
— Он у нас на стажировке, простите, пожалуйста…
— За что? Хоть и угловатый, но все-таки комплимент.
— Меня Артемом зовут.
— Ирина Владимировна.
— А без отчества можно?
— Можно, — улыбнулась Ирина.
Андрей сидел в одном из кабинетов горисполкома. Рассказывал:
— Я его еще года два назад заприметил… Их тогда в кукольный театр вели… Стоим на красном светофоре, ждем… И они гуськом, как цыплята. Дениска последний, флажок красный держит… Сопли-ивый… Я посмотрел на него, улыбнулся, а он… — у Андрея навернулись слезы на глазах, — тоже посмотрел на меня и просит шепотом: «Дедуська, дай сладину». Шепотом, чтоб воспитательница не услышала. Я в гастроном, шоколадку накупил… И знаю, что не голодные они все, и сладким их кормят… Но ему не сладкое нужно, а сладина!! Той же весной я пасеку завел. Чтоб сладина, значит, была… Постоянно.
Андрей достал из кармана Денискин рисунок.
— О, смотрите, что рисует… Это он… Я знаю! Это он по подзатыльнику от отца тоскует… Отца не было… А он тоскует… А подзатыльник от отца-а… Это… Я знаю… Получал.
— Андрей Федорович, дорогой… У меня даже ком в горле… Честное слово… Но к моему огромному сожалению, мне не только нечем вас порадовать, но даже обнадежить. Все упирается в ваш возраст. Органы опеки и слушать ничего не желают. Законодательство не обойдешь.
— Я помирать не собираюсь. У нас в роду все долгожители по мужской линии.
— Законом четко определена верхняя граница возраста человека, после которой усыновление недопустимо.
— Ну, нельзя усыновить, давайте я его увнучерю… Какая разница? Мог быть у меня такой внук? Мог. Мог остаться без родителей? Мог. И жил бы с дедом…
— Остроумно, забавно и трогательно, но… невозможно.
— Валентин Степанович, я же… Он привык ко мне. И если его кто-то другой заберет… сбежит. Я его знаю. Он шалопут еще тот. Представляете, его мама бросила еще в роддоме, отказалась от него, а он в морду бьет каждому, кто о ней плохое слово скажет.
— Андрей Федорович, я собственного ребенка отдал бы вам со спокойной душой, но… закон есть закон.
— Хренотень это, а не закон.
Машина подъехала к подъезду пятизвездочного отеля «Европа».
Артем выскочил, галантно открыл дверь и подал Ирине руку.
— Я в вашем полном распоряжении, Ирина… Какие у нас планы?
— Через день мне надо быть в Гамбурге. Вы смогли бы сопровождать меня?
— Нет проблем.
— Это буквально туда и обратно.
— Гамбург… — задумчиво проговорил Артем.
— Что, не получается?
— Нет, нет, все в порядке… Ирина Владимировна, а мы смогли бы взять в самолет одну мою знакомую?
— Если у нее все в порядке с паспортом, какие вопросы?
— Понимаете, у нее отец на лечении в одной из клиник Гамбурга. Это и мой дядя тоже…
— Ноу проблем, Артем… А знакомая, выходит, твоя двоюродная сестра?