Из глубины соседнего двора появился сухонький дедок. Колючий. Есть люди, которые за всю жизнь никому зла не сделают, но всю свою жизнь только и знают, что вредничают. Гастрит был из их числа.
— Здоров, Федос, — приветствует он соседа.
— Здоров.
— Я в смысле здоров — нигде не колет?
— Нет, не колет, — ответил Федос.
— Когда помирать думаешь? — спросил Гастрит. Спросил так, как спрашивают «который час?».
— В среду, — без паузы ответствовал Федос.
— В эту или в следующую? — ехидничает Г астрит.
— В какую, хрен ее знает, но что в среду — это как пить дать. Самый подходящий день... Помру, значит, поутрянке... Нет, нет... После обеда... Помоют. Ты мыть будешь. Только водой из этого колодца.
— Холодная же...
— Это тебе холодная, а мне будет в самый раз. Ну, весь четверг полежу. В пятницу, значит, на кладбище, а уж потом все выходные поминайте... Пейте, гуляйте аж до понедельника... На это сотни две оставлю...
Гастрит внимательно смотрит на соседа и безапелляционно заявляет:
— Брешешь!
— Чего ты?
— Не верю я, что вот так... И ты боишься. Должен бояться. Ну что ты видал такого в жизни, чтоб с легкой душой смерть принимать? Что ты за свою жизнь сделал?
Старик подумал немножко, ответил:
— Восемьдесят лет смерти фигу показывал... Это если в год по фиге, и то восемьдесят штук, а если чаще... Бо-большое дело! Троих сынов за один раз сделал, на ноги поднял и в люди вывел...
Гастрит сощурился:
— Брось ты! В люди он вывел... И еще раз! — Гадко сощурился, спросил: — Сашка пишет кому-нибудь?
— Пишет, — тяжело сказал старик. — Мне пишет.
— Мои не пишут, — грустно промолвил Гастрит и заявил зло и уверенно: — И твой должен не писать...
Старик с досадой посмотрел на соседа:
— Иди ты домой, Гастрит... С тобой поговоришь — потом целую ночь паскудство всякое снится. Ты от своей злости раньше времени загнешься.
— Не надейся! — окрысился Гастрит и тут же покорно согласился: — Загнусь, конечно, а тебя переживу!
— Ну, разве что...
Старик зачерпнул еще одну кружку и не спеша пошел к своей хате.
Гастрит посмотрел ему вслед, вздохнул, взял у плетня лопату, прошелся по своему запущенному и заросшему сорняками огороду. Зло воткнул в землю инструмент и сказал отчаянно:
— Пропади все пропадом!
«Чунча с гармошкой» катил через город на милицейских «Жигулях».
— Куда тебе? — спросил старшина.
— Во, пряменько по проспекту. Я из Белых Рос.
— Что, еще не снесли?
— Собираются... Говорят, в этом месяце... Скоро городским буду... С балкона людям на макушки поплевывать...
Старшина улыбнулся.
— Где работаешь?
— В колхозе пока.
— Кого женил?
— Друга по армии... Третий раз женится, и все по любви. — Васька сам удивлялся этому.
Старшина обернулся.
— Дай-ка гармошку.
— Зачем?
— Попробую...
— На... — Васька подал гармонь. Неохотно подал.
Старшина поставил гармошку на колени, набросил потертый ремень на плечо. И вдруг резко ударил краковяк.
— Стой! — заорал Васька.
Шофер с испугу резко нажал на тормоз.
— Ты чего? — спросил он.
— Это я не тебе... Ты давай крути! — И к старшине: — Ну что ты ее тискаешь, как не знаю что?! И кто так играет? Сам дергается, как паралитик, и ее дергает.
Шофер глянул на старшину и предложил:
— Может, все-таки отвезем этого композитора? Обнаглел...
— А че я сказал? Че я сказал? — заволновался Васька.
— Ладно, ладно, — старшина отдал гармошку. — Я последний раз еще до армии в руках ее держал. — И почему-то погрустнел.
Васька ласково обнял свой инструмент.
— Хотите, врежу? Хорошие вы ребята, елки-моталки!
Не ответили. Васька на секунду замер и «врезал» озорную разухабистую польку.
И катилась через сонный город, рассыпая по пустому проспекту игривую мелодию, милицейская патрульная машина.
Старый Ходас стоял в своей хате и смотрел на фотографию, с которой испуганно глядели на него трое совершенно одинаковых ангелят... Васька, Сашка, Андрей.
Федос посмотрел на маленького Ваську, а потом его взгляд перешел на Андрея, с крупного изображения Васьки перешел на Андрея.
Мелодия, которую наигрывал Васька в милицейской машине, прозвучала замедленно и плавно над спящим со своей женой Андреем.
И не услышал он ее, и снов он не видел. Никогда.
Потом Ходас перевел взгляд на маленького Сашку.