Э-е-ей. Деревне слава!
Деревня слева, деревня справа,
Деревня — тут, деревня — там
По утрам и вечерам!
В конце куплета распахнулось окошко в хате, и из него высунулась голова.
— Ты что, совсем ошалел? — спросила она.
— Здоров, Андрюха! — восторженно приветствовал брата Васька. — Глянь, утро-то какое! Выходи, покурим, петухов послушаем... «Камбала» твоя все еще на курорте греется?
— Закрой окно, а то весь день не отвяжется! — донесся из хаты сердитый голос.
Андрей захлопнул окошко.
— Приехала, — шепотом сказал Васька.
Андрей вышел на улицу. Одет он был странно: майка, штаны, босиком, но в шляпе.
— Когда ты придуриваться перестанешь? — с досадой спросил он брата. — Тебе же тридцать пять лет, а ты все еще чунчей ходишь...
— Я, между прочим, чунчейбарабанчей хожу... За тебя кличку ношу и за Сашку... И ничего я не придуриваюсь! У меня детство трудное было... Недостаток витаминов, девятьсот граммов родился! Но я не обижаюсь... Честное слово...
— Ты знаешь, что Мишка Кисель вернулся? — неожиданно спросил Андрей.
— Что ты говоришь? Явился, значит... золотистый, золотой...
Андрея взорвало:
— Ну что ты зубы скалишь? Он три дня из твоей хаты не вылазил, пока ты там танцульки устраивал...
— Чего? — глупо спросил Васька.
— Вся деревня знает «чего», а он не знает, — с досадой вздохнул Андрей и пошел к крыльцу. — Дал Бог братца...
— Да какой ты брат! — вспыхнул вдруг Васька, прошел немного вдоль улицы, обернулся, крикнул: — Родственник ты!
Света в окнах не было. Васька поставил гармошку на крыльце, решительно подошел к двери, нерешительно потоптался возле нее, попробовал, заперта или нет. Нет, открыта. Вошел в хату.
Васька прошел сени, осторожно открыл дверь в хату. Прислушался. И вдруг из темноты послышался голос жены Маруси:
— Уходи!
— Спокойно! — шепотом сказал Васька. — Я, между прочим, домой пришел, в свою хату...
В ответ ни гугу. Постоял немного в прихожей, прошел за печь к кровати:
— Ну че ты?
И заметил, как дернулась от его протянутой руки Маруся.
— Не подходи!
— Кисель заходил? — хмуро спросил Васька.
Молчит. Васька прислонился спиной к холодной печи.
— Ты, Маруся, не бойся... Гонять я тебя не собираюсь... Только через пять лет... Могла бы уж и вытерпеть... — и вышел бесшумно.
Облокотившись на гармошку, Васька стоит на крыльце.
Послышался клекот одинокого аиста. Васька поднял голову:
— Опять прилетел? Сносят нас, тебе сказано, сносят!
Аист сменил ногу и отвернул от Васьки свой длинный клюв.
— Все лето обормота гоняю, а ему хоть бы хны! Ну, прилетишь, обживешься, а твое гнездо бульдозеру под гусеницы! Что тогда! Весь век на людей обижаться? Кыш!!!
Когда встревоженная Маруся в белой ночной сорочке вышла на крыльцо, Васька сидел в гнезде аиста, смотрел на солнце и самозабвенно играл на своей гармошке.
Белая птица упрямо кружила над хатой.
Оглядываясь на мужа, который сидел на верхушке дерева, Маруся вернулась в дом.
Утро. Отец Васьки доил корову.
— Стой, Мурашка, стой, — попросил старик. — Сейчас пастись пойдем...
Во двор вошел Васька. Уже в рабочей одежде.
— Здоров, батька...
Старик перестал доить.
— Нагулялся?
Васька кивнул головой, взял у поленницы чурбачок, подставил его к корове с другой стороны.
— Эти не трогал?
— Не...
Стали доить в четыре руки.
Потом сидели на ступеньках крыльца, по очереди пили из большой кружки теплое пенистое молоко.
— Дрянь дело, — говорил отцу Васька. — Разводиться задумала... И надо же ему было прикатить сюда...
— Вам так надо было сходиться, как мне в космос летать... Говорил дураку, так нет — женюсь, женюсь...
— Не надо, батя...
— Бить не пробовал?
— Ай, — только махнул Васька.
— Попробуй, без злости только...
— Да что ее бить? Как каменная... Что по камню бить?
— Все у тебя не как у людей, Васька... Все наперекосяк...
Васька встал.
— Ладно, пойду созидать, а там видно будет...
Ушел.
Старик смотрел ему вслед.
Васька вышел из деревни и быстрым шагом пошел по наезженной пыльной дороге к лесу, в сторону от наступающего города...
— Пошли, Мурашка, — старик берет корову за кривой рог и идет вдоль улицы.
У Васькиной хаты сказал корове:
— Постой тут минутку... Сейчас приду...
Корова послушно остановилась. Старик подошел к забору.
— Маруся!
Женщина вышла на крыльцо.
— Иди сюда...