Катя кивнула, вспоминая обиженного полупрозрачного подростка, обитающего в женском туалете и мешающего ей заниматься своей работой.
После, обдумывая слова Кеттлберна, она не могла отделаться от тревожной мысли — прошлый директор в случае с василиском сразу распознал опасность и собрал подмогу за считанные минуты, тогда как Дамблдор почему-то не заметил, как спятившие латы гоняли ее по коридору. И канат не заметил. Что это — система безопасности ослабла или директор намеренно решил закрыть на что-то глаза?
Чтобы развеять сомнения, Катя решила спросить мнение Снейпа. Не то, чтобы она особо надеялась на правдивый ответ, — например, после зимнего случая с рыцарем ни зельевар, ни Флитвик не сочли нужным делиться подозрениями, оставляя пострадавшую сторону в неведении, — но была надежда, что Снейп не откажется поговорить о таких старых делах, не имеющих отношения к нынешним событиям. Благо, скоро ей нужно было выходить на улицу, осматривать теплицы, фундамент, там у нее был шанс поспрашивать пронырливого зельевара, избегая лишних ушей.
Случай поговорить со Снейпом представился через пару недель. По задумке, четыре преподавателя должны были помогать Кате посменно, но на деле пунктуально подходил к делу только Квиррел, а Снейп, наоборот, частенько просил коллег подменить его, ссылаясь на важные дела. Флитвик и Кеттлберн не отказывали, пользуясь возможностью лишний раз поболтать с Катериной и порасспрашивать про реалии нормального, "неволшебного", мира, но сама она была уверена, что заклятый "дружище"-зельевар просто отлынивает, не желая по два часа и больше подпирать стены, пока сама она чертит, измеряет и зарисовывает.
Отправляясь на осмотр, Катя оставалась в своей рабочей мантии, платке, очках, да ещё надевала защитную маску, — по опыту знала, что может очутиться в весьма неприятных местах, и хорошо, если это будет просто пыльное место, чаще она влипала в плесень, зелёную жижу, пятна старых едких зелий, а один раз на нее кидался из подвального угла полуразумный мох. Сегодня ей предстояло бродить вокруг теплиц, а там, она знала по опыту, водились далеко не мирные представители флоры, так что дубинку Катя переложила в широкий карман фартука, поближе к рукам.
Снейп нашелся в холле, он маячил у входа и ради развлечения снимал баллы со всех подряд, придираясь по малейшему поводу. Катя помешала ему резвиться, и профессору пришлось идти следом, недовольно морщась от холодного ветра, хлестнувшего по лицу, как только они покинули замок.
Апрель в Шотландии был довольно прохладным, но юные маги, наложив согревающие чары, предпочитали проводить время на улице — тренироваться на квиддичном поле, сидеть на лавочке в саду или проводить время на берегу озера. По мнению Катерины, даже магия не могла защитить достаточно надёжно, но всем, похоже, было наплевать на возможную простуду — носились без шарфов, с потными шеями и мокрыми носками. Опять Поппи придется пополнять запасы Бодроперцового зелья.
Катя улыбнулась про себя — ворчит совсем как Филч, но это было приятное чувство, она привыкала к Хогвартсу, постепенно ощущала себя здесь своей, на своем месте. Мысли снова унеслись в сторону — в комнатах преподавателей, гостиных, на кухне и в Большом зале продолжали топить камины, и надо было позаботиться и заказать Хагриду дров. На улице светило солнышко, а в коридорах от сквозняков было все так же промозгло и зябко.
Она знала, что в стенах Хогвартса были полые трубы отопления, по которым шел теплый воздух, был кто-то умный, реализовавший в прошлом эту идею, но это не всегда помогало, и Катя всерьез подумывала, как можно было бы установить в школе батареи. Жаль, что здесь не работало электричество, — тогда можно было обойтись генераторами и электрообогревателями, декорированными “под старину”. Хотя и это было странно — у Аберфорта было магическое радио, многие дети и жители Хогсмида слушали приемники, значит, какое-то питание для приборов должно быть. Катерина сделала мысленную пометочку спросить об этом Флитвика, но вскоре они с сопровождающим дошли до теплиц, и она принялась за работу.
Каждый раз, исследуя замок, Катя погружалась в процесс с головой — ей не надоедало рассматривать старые каменные стены, резьбу и лепнину, потемневшее дерево перил, отполированное сотнями рук, кружева оконных рам, — замок строили с вниманием и любовью, многие сотни лет опекали, как любимого ребенка, и сам замок верно выполнял свою работу, защищал детей и преподавателей, был им настоящим уютным домом. У Катерины сердце кровью обливалось, когда она наблюдала следы ветшания, трещины, пятна плесени, от которых хотелось избавиться.