В остальном же нередко случались промахи. Так, ее угораздило засунуть свою красную майку в стиральную машину вместе с вещами Сета, и в результате его шорты окрасились в нежно-розовый цвет. Уверенная, что вряд ли ему понравится этот оттенок, Жанна бросилась звонить по телефону Эмми, которая, вволю насмеявшись над незадачливой прачкой, объяснила ей, как отбелить шорты. Если Сет и заметил исходивший от них сильный запах хлорки, то, во всяком случае, ничего не сказал.
Ежедневные уроки верховой езды шли своим чередом, но, хотя Жанна больше не падала в пыль, после них, смертельно уставшая, она чувствовала себя так, словно ее побили. Отчасти это происходило из-за ее чрезмерного рвения — ей ведь хотелось как можно скорее научиться хорошо ездить верхом.
Жанне все больше нравилась жизнь на ранчо. Работа, естественно, была трудная, но не сложная, а главное — нужная. То, чем она занималась в Калифорнии, представлялось ей ныне каким-то далеким сном. Какое удовольствие можно получать, продавая порою просто безобразные картины, по явно завышенным ценам, ничего не смыслящим в них людям?
Совсем иное дело, ранчо «Алмаз». Тут все прекрасно знают, чего хотят — угодить Сету. Гас и Стив — те так просто боготворят его. Хосе и Баркер относятся к хозяину с уважением, Сет отвечает им тем же. Он обожает свое ранчо и любую нужную здесь работу.
После того памятного дня, он был с Жанной вежлив, но не более того. Как и она, Сет тщательно скрывал свои мысли, но ей случалось ловить на себе его пристальный, напряженный взгляд. Это и пугало, и волновало Жанну. Интересно, думала она иногда, а что, если она первой сделает шаг ему навстречу? Думать-то думала, но ничего не предпринимала, опасаясь непредсказуемых последствий.
Поздними вечерами она слышала скрип половиц над головой — Сет расхаживал по спальне, готовясь ко сну. И она живо представляла себе, как в комнате с окнами в сад он лежит один на этой огромной высокой кровати. Вновь и вновь переживала Жанна их поцелуи, а во сне ей не раз виделось, что она лежит на этой кровати рядом с ним. Утром, после таких сновидений, она не решалась взглянуть в его сторону.
Несмотря на переживания, связанные с Сетом, Жанна была почти счастлива. Каждый вечер, после обеда, все разбредались в разные стороны. Хосе и Сет учили Гаса и Стива набрасывать аркан, и нередко дотемна не покидали загон для лошадей. Мальчики делали успехи — они уже умели заарканивать не только столб от изгороди, но и годовалого жеребенка. Баркер, если не получал специального задания на вечер, отправлялся к своей подружке, жившей неподалеку.
Жанна была предоставлена самой себе. На ранчо, спрятавшемся в каньоне, телевизор работал плохо, а набор пластинок для стереомагнитофона включал мелодии в стиле «кантри» и западные хиты, мало интересовавшие Жанну. Стопку журналов, принадлежавших Эмми, она успела изучить от корки до корки, без зазрения совести выбросив тот, где был помещен материал о ней и ее матери. Сидеть на крылечке, любуясь окрестностями, было не в ее характере, и Жанна предпочла работать в свободное время в розарии, занимавшем большую часть палисадника.
Там-то и нашел ее Сет однажды перед заходом солнца. Жанна окапывала белую розу.
— Остерегайтесь гремучих змей, — проговорил он, облокачиваясь на изгородь.
Жанна в ужасе отскочила в сторону, словно уже укушенная гадюкой, и повернулась к Сету.
— Вы могли бы просто снять шляпу и сказать «добрый вечер».
Посмеиваясь, он последовал ее совету.
— Добрый вечер, мисс Уитли. Берегитесь гремучих змей.
— Гремучих змей?
— Да-да, именно в это время суток они любят выползать наружу.
— Разумеется, для того, чтобы нападать на ничего не подозревающих наивных горожанок, — сказала Жанна, внимательно оглядывая землю вокруг себя.
Сет вошел в ворота и присел рядом с ней на корточки, положив руки на колени.
— Не беспокойтесь. Перед нападением они издают звук, который служит своеобразным предупреждением.
— О, мне сразу стало легче на душе!
— Может, для работы в саду вам лучше надевать сапоги? — предложил Сет, глядя на ее босоножки.
— Представляете, как это будет выглядеть с шортами? — рассмеялась Жанна.
— Кто вас тут видит! Это вам не Голливуд. К тому же, вы уже научены горьким опытом, каково здесь разгуливать в босоножках.
Жанна невольно подняла голову и взглянула сквозь сгущающуюся тьму на птичник.
— Разве куры в это время суток еще не спят?
— Куры спят, но эта проклятая Ведьма, имеет обыкновение выскакивать наружу и клевать тех, кто потерял бдительность.
— Ну и характерец у этой наседки!
— Характер как характер, если уметь с ней обращаться.
Жанна, было, открыла рот, чтобы возразить, но Сет поднял ладонь.
— Знаю, знаю, вы научитесь.
Удовлетворенная тем, что он начал понимать, сколь велика ее неколебимая решимость остаться здесь, Жанна снова взяла лопату и переменила тему разговора.
— Эти розы посадила Эмми?
— Нет. Большой белый куст посадила моя прабабушка. Привезла его из Техаса в фургоне. А уж бабушка, в продолжение традиции, посадила все остальные.
Тыльной стороной грязной руки, Жанна откинула прядь волос со лба.
— А ваша мать?
— Ну, мама не очень стремилась следовать здешним традициям, — нахмурился Сет и, не произнеся больше ни слова, поднялся и вошел в дом, решительно закрыв за собой застекленную дверь.
Жанна отряхнула землю с рук. Что имел в виду Сет? Что его матери не нравилось здесь жить?
Сквозь шелковые шторы ближних окон просачивался мягкий свет, действовавший на Жанну умиротворяюще.
Быть может, она бросила свою семью и уехала? Жанне вспомнилось, как, лежа на пыльной земле кораля, он удивлялся, почему она, Жанна, не позвонит своей семье, от которой, по какой-то непонятной причине, сбежала.
Надо рассказать ему все как есть. Сейчас же, не откладывая в долгий ящик, как она уже собиралась несколько дней назад, до этого поцелуя. Как-то он к этому отнесется? Не появится ли в его глазах немой упрек, какой зазвучал в его голосе при упоминании о матери?
И Жанна вновь вернулась к белому кусту роз, который посадила еще прабабушка Сета и за которым теперь ухаживает она, Жанна Уитли.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
На восьмой день пребывания на ранчо, Жанна отправилась в Саффорд со списком необходимых для клеймения скота вещей, который составил Сет. Кроме того, он выдал ей жалованье за неделю и сообщил, что в ночь перед началом клеймения жители Фоун-Крика устраивают ежегодный праздник с барбекю. И что она тоже приглашена. По этому случаю, Жанна решила купить себе новое платье. То, что она привезла с собой, узкое, облегающее, из ярко-красного шелка, слишком роскошное и даже вызывающее.
Можно было, конечно, расплатиться по кредитной карточке, но, пуще всего дорожа своей независимостью, Жанна не хотела наводить отца на свой след и решила выложить наличные.
В Саффорде Жанна, прежде всего, навестила Сью Перрит и узнала, что через несколько дней ее выписывают, и она будет жить в доме Эдит Коллинз, где в это время находилась Эмми. Сью, естественно, поинтересовалась, как Жанна прижилась на ранчо, и так хохотала, слушая рассказы о допущенных девушкой промахах, что зажимала свежие послеоперационные швы пальцами, опасаясь, как бы они не разошлись.
В маленьком магазинчике Жанна купила хлопчатобумажное платье, цвета спелого персика, в мексиканском стиле, и огромные клипсы-кольца в тон ему. Закупив все, что велел Сет, она заехала к Эдит Коллинз повидать Эмми, и пожилые леди пригласили ее на ленч.
Едва они поднялись из-за стола, как Эдит пошла проведать соседку — по-видимому, не без умысла, ибо, как только за ней захлопнулась дверь, Эмми со всезнающей улыбкой взглянула на Жанну и спросила: