Выбрать главу

В 1947–1948 годах и в Британии, и в США возобладали сильные антикоммунистические настроения. Конгресс США, являвшийся крупным спонсором международных организаций по делам беженцев, счел, что UNRRA чересчур мягко обходится с коммунистами, и со временем эту организацию вытеснила IRO, которая еще больше зависела от американского попечительства и финансирования. Советский Союз был членом UNRRA, но в IRO не вступал[104]. UNRRA считал своей задачей оказание помощи в репатриации не только в Советский Союз, но и в Польшу, Югославию и другие страны Восточной Европы, откуда беженцы были родом. С началом холодной войны в 1947 году, когда на смену UNRRA пришла новая организация, IRO, сменилась и цель миссии: теперь ею стало переселение беженцев за пределы Европы, и изменилась трактовка тех причин, по которым произошло само перемещение ди-пи.

Первоначально под перемещенными лицами подразумевались жертвы войны и фашизма, но мало-помалу появилось и новое – неофициальное – определение: теперь перемещенных лиц стали считать жертвами коммунизма[105]. Рациональное объяснение, стоявшее за этой новой трактовкой, сводилось к тому, что, независимо от непосредственных причин вынужденных перемещений (войны и фашизма), подавляющее большинство ди-пи были родом из Советского Союза и Восточной Европы – то есть из стран, где утвердился коммунистический режим или нечто подобное ему, и что эти люди отказывались возвращаться на родину или из-за своих антикоммунистических взглядов, или из страха перед пагубными последствиями своего возвращения.

СССР неоднократно просил союзников предоставить списки перемещенных лиц советского происхождения, находящихся в их лагерях, и обеспечить доступ к самим этим лицам, но союзники, по сути, игнорировали эти просьбы, не пускали в свои лагеря советских официальных лиц, занимавшихся репатриацией, и заявляли, что среди находящихся под их опекой ди-пи вообще нет советских граждан. Эти заведомо ложные утверждения, очень раздражавшие СССР, на деле подкреплялись тем, что при попустительстве союзников многие перемещенные лица советского происхождения прятались под чужими личинами и присваивали чужие национальности. Дичбалис вспоминал: «…многим из нас, русских, пришлось проглотить нашу национальную гордость и (благодаря тому, что поляки воевали в конце войны вместе с англичанами и американцами) превратиться то в украинцев – польских подданных, то в поляков, а то и в старых эмигрантов – „нансенцев“ (то есть без подданства)». Сам Дичбалис выдал себя за поляка.

Скрыться под чужой личиной было нетрудно. «Всякие советские „комитеты по возвращению“ требовали от УНРА [UNRRA. – Ред.] проверки всех жителей лагеря. Выполняя требования СССР, УНРА вынуждена была проводить „отцовскую руку“ Сталина, правдами и неправдами пытались доказать, что они латыши, поляки – кто угодно, только не подсоветские. Наскоро стряпались липовые документы, справки, метрики, выдумывались биографии. И появились новые Непомнящие, Поплюйки, Яновские, Барановские…» – вспоминал Леонид Артемьев. Они с братом, хорошо знавшие Польшу, помогали другим русским «приобрести необходимые документы»[106]. Члены НТС помогали бывшим советским гражданам прикидываться югославами, изготавливали документы, где те значились довоенными русскими эмигрантами из Югославии, учили их элементарным фразам; меняли имена, печатали документы, выдумывали биографии, устно обучали, рассказывая о повседневной жизни и об истории стран, откуда те якобы происходили[107]. Когда Русская православная церковь заграницей сделала о. Афанасия Мартоса (будущего архиепископа Мельбурна) епископом Гамбургским, в его обязанности входило изготовление «поддельных документов для бывших советских граждан, чтобы их не могли насильно репатриировать и отправить в советские лагеря»[108].

вернуться

104

Ben Shephard. The Long Road Home: The Aftermath of the Second World War. London: Vintage Books, 2010. Рp. 259–266.

вернуться

105

NAA: A445 235/1/2, «Пересмотр политики – 1947»: «Перемещенное или преследуемое лицо – это человек, пострадавший от нацистского или фашистского режима, оказавшийся в концентрационном или трудовом лагере, увезенный из родных или привычных мест обитания, [или] вынужденный скрываться во время войны». Об определении, введенном IRO, см.: Michael R. Marris. The Unwanted: European Refugees in the Twentieth Century. New York: Oxford University Press, 1985. Рp. 341–342.

вернуться

106

Сигизмунд Дичбалис. Детство, отрочество… С. 127–128; Л. Артемьев. Мои горькие университеты // История русских в Австралии… Т. 1. С. 109–111; Ирина Халафова. Указ. соч. С. 33; Леонид Феодосьевич Артемьев: автобиография // Австралиада. 2001. № 29. С. 22.

вернуться

107

Интервью с Николаем Коваленко // Единение. 2018. 8 октября.

вернуться

108

Michael Alex Protopopov. Op. cit. Pp. 386–387.