— Да ты охуел, Костя? — спокойно спросил М. — Я фашист? Я фашистов сам ненавижу, бля! Гитлер фашист был, дак я ненавижу Гитлера!
— За что же? — удивленно спросил Константин.
— Во-первых, он русских убивал. Во-вторых за то что войну проиграл. А в-третьих за то, что мало жидов с цыганами в печку отправил! Ты посмотри бля сколько этого говна расплодилось! Я патриот, а фашистов я сам ненавижу! — Свиные глазки М. выражали крайнее негодование.
Что ответить на это наглое свинство, Константин не нашел. Открытый конфликт с М. так же ему совершенно не улыбался: в бою один на один он мог рассчитывать в лучшем случаю на ничью, а скорее всего первый же бой на новом поприще закончился бы для него отменными пиздюлями. Поэтому он направился к близкому другу и соратнику М. по бригаде, проживавшему неподалеку. Тот идею о стрелке воспринял очень философски, забив место в собственном дворе на улице Машиностроителей. Начиналось веселье.
Известие про стрелку Константина против объединенных бригад широко разнеслось по городу. Кто поглупее всячески клеймили и обещали разорвать предателя, а кто поумнее сильно задумались. Константина слишком многие знали как лидера и бойца, чтобы поверить в легкую победу, опять же вспоминалась мудрость про войско из ослов под руководством льва. Делать между тем было нечего, и несколько лидеров начали собирать людей. Руководящая роль выдалась бригадиру «Варяга» Прапору, поскольку оба предложения про стрелку получили бойцы его коллектива. Рядом с «Варягом» сразу оказались боевики союзной РНЕ второго созыва банды, представившие весь акционирующий состав и обоих лидеров этой структуры. Личный состав тех и других составлял примерно тридцать человек очень среднего качества, заметно уступавшего той же бригаде А., за исключением ряда толковых бойцов. Еще примерно такое же количество было подписано какого-то окраинного сброда из молодых и плохо организованных бригад. Также они могли рассчитывать на десяток-другой случайных персонажей наподобие разрозненных бойцов других коллективов, сочувствующих отморозков типа того же Виктора и отдельных представителей околофутбола. Все вместе представляло собой точное подобие состава, собранного Константином по численности, с небольшим преимуществом в качестве ядра но гораздо меньшими резервами. Особенностью третьего-четвертого ряда из случайных пассажиров было то, что эта публика гарантированно убегает в случае, если начинается плотный замес. Однако если их сторона побеждает, они с радостью участвуют в добивании упавших и прыжках на голове. Из шести десятков собранных «Варягом» и союзниками таких была примерно треть и где-то двадцать в резерве, а у Константина один центр был порядка полусотни весьма увесистых спортивных ребят и неисчислимые резервы до полутора сотен: под его флагами также собирался общак со всего города.
Свой тактический расчет между тем был у обеих сторон. Константин рассчитывал на победу стремительным первым ударом — за ним было время нападения. Теоретически без умения скинхедов выдерживать первую линию и держать строй прогон в месте атаки гарантировал бегство всего «общака», с добиванием всем бесчисленным рэпперским резервом. «Варяг» рассчитывал на позиционное доминирование во дворе с довольно узким выходом и ограниченными направлениями для атаки. А главный расчет был собственно говоря на помощь Уралмаша: на Машинке любая драка с участием местных жителей стягивала на сторону аборигенов силы всего района вне зависимости от причины конфликта. Отсутствие успеха в первые минуты боя гарантировал Константину пиздюли от всех обитателей этих мест от мала до велика, которых после сигнала «наших бьют» на поле боя становилось бы все больше и больше, от местных гопников до представителей низшего звена уралмашевской группировки. Заранее собрать огромный состав и с ним ждать гостей не позволила бы милиция, поэтому расчет был на довольно короткий промежуток времени для сбора максимального числа сочувствующих уже в процессе. При равных составах каждая из сторон имела примерно одинаковые шансы на успех. Обе стороны делали и ставки на аргументы: у скинов традиционно доминировали ножи, которыми многие пользоваться умели; а со стороны их противников бейсбольные биты, которыми пользоваться не умел практически никто.
Был промозглый апрельский вечер. В окрестностях метро «Уралмаш» уже изрядно пьяный М. встречал с некоторым количеством бойцов соратников из других районов. На его лице была широкая добрая и искренняя улыбка — как у человека, которого все поздравляют с днем рождения. Одет он был в неброскую спортивную куртку необъятных габаритов, из каких-либо отличительных признаков в глаза бросалась только «роза» на том месте, где у остальных людей находится шея. Вокруг него было уже людно; гости из центра города прибывали каждую минуту. Рядом с ним был неизменный Виктор и еще несколько человек из числа опытных «акционеров». От бригады А. так и не поступило окончательного ответа, можно ли на них рассчитывать в боевых действиях против их же бывшего командира. Как и предсказывал Виктор, из их основного состава так никто и не появился, но присутствовала довольно опытная молодежь из их окружения.