Сыкрин не отставал от своего командира, создавая своей ездой небольшой снегопад, мгновенно похоронивший ошметки ксеносов. Схожую маленькую бурю подняли реактивные двигатели мелкого, даже по сравнению с Громовым ястребом, корабля модели «Арвус». Спустя несколько минут мотоциклетной прогулки, братья прибыли на место приземления полевых укреплений и ауксилариев, застав последних спускающимися по трапу челнока и готовящимися к возведению неподступных стен равнинного форта. Утрамбовывая подошвами нерушимую молочную гладь, десантники спрыгнули с сидений.
– Приветствуем вас, верные воины Ауксилии! – отсалютовал Джогатен.
– Рады служить вам, сыны лорда Джагатая! – хором откликнулись солдаты, преклонив колено. Встав, один из молодых мужчин начал отчитываться перед легионерами. – Просим прощения, господа, но вы прибыли слишком быстро. Мы не успели сделать совсем ничего. Дайте нам немн…
– Довольно прикидываться, – подняв руку и взглянув на секунду в сторону своего капитана, прервал мужчину Сыкрин и улыбнулся под забралом черепа. – чогорийскими сиротами, солдат. Мы всё понимаем. И мы не нелюди. Здешняя стужа обжигает не хуже языков пламени кузней Красной планеты, поэтому, бойцы, не тратьте зря наше с вами время и приступайте к работе.
– Как прикажете, милорд. – кивнув, принял задание велитарий и повернулся к подчиненным. – Чего уши развесили, дегенераты?! Резче встали, взяли инструменты и бегом возводить укрытия!
Рядовые засуетились, вынося множественные ящики с инструментами, провизией, материалы и прочее. Ничтожные, по сравнению с Астартес, люди начали разбавлять спокойный размеренный гул ледяной метели, такими же холодными и суровыми ударами орудий созидания. Эти звоны значили начало свивания гигантского металлического гнезда для птенцов Боевого Ястреба. В каком-то смысле, процедура постройки укреплений была схожа с родами. Рождением грандиозного железного ребенка, который своей теплотой должен быть согреть тела и души служащих Империума.
Капеллан с капитаном стояли спиной к монструозному продукту слияния марсианской и терранской инженерных мыслей. Острота взглядов двух боевых братьев была усилена биноклями, а взоры направлены на далекую заснеженную саванну, где их товарищи нагоняли объедки их недавней трапезы.
– Посмотри на них. – нарушив симфонию из дружеского безмолвия, ударов по обшивке стен и шума пурги далекой планеты, обратился к Сыкрину чогориец. – Они такие… живые. Такие… свободные.
– Да, я вижу это, брат. Это то, чего так давно не испытывал Каган и его дети. То, чего нам так не хватало. Вой ветра, вкус крови и рев верных лошадей. – кивнул капеллан. – И это то, чего ты жаждал более всех наших братьев. Так ответь же мне — почему ты не с ними? Почему ты заставляешь свой клинок скучать в ножнах?
– Я… – Джогатен опустил оптический прибор. – Я не знаю.
– Брат… Послушай меня, как друга. Сомнения, грусть, тревога. Испари их в жаре горячих внутренностей чужаков. – Сыкрин положил руки на плечи командира. – Ты капитан 4-й роты, воин коих найти невозможно. Дай себе волю и отпусти печаль, таящуюся в закромах сердец. Иди. Ты заслужил эту свободу.
Джогатен обнял брата, после чего, направился в сторону своего гравицикла, сняв шлем.
Запрыгнув в седло, капитан еще раз встретился линзами с Сыкрином. Связь меж братьями была почти материальна и ощущалась так же явно, как почва под их металлическими подошвами. Не психическая, не кровная… Совсем иная. Джогатен глянул брату именно в глаза, за шлемом, мысленно сказав: «Спасибо». Возможно, из-за той самой связи, возможно, случайно, но капеллан всё понял и отсалютовал, принимая благодарность. Стук кулака о грудь слился с гудением двигателей верного коня. Начальный рывок, быстро превратившийся в скоростной галоп, оставил за собой растаявшие от жара моторов лужи.
Сыкрин не захотел тревожить уставшего музыканта и просто поднес опять к ретинальным глазам бинокль, начав следовать взглядом за отпущенным на кровавый пир братом. Наполненный безмолвной радостью, Джогатен спешил на «праздник», желая опять искупать игрушку, коей было его копьё, в орочьих потрохах. Хлопья снега, млея, засыпали щеки, пока несущий их ветер трепал небольшой конский хвост. Ярко седые волосы развевались, подобно белому огню, источаемому реактивными двигателями имперских кораблей.
Когда далекий, похожий на маленького белоснежного муравья, Джогатен на своей «Низинной Молнии» догнал своих братьев и настиг спасающиеся бегством зеленые точки, капеллан закрыл глаза, убрав с переносицы аппарат. В какой-то момент Сыкрин почувствовал неведомую ему ранее легкость, будто бушующий среди льдов ветер подхватил его и унёс вдаль, словно он был маленькой невесомой угольной снежинкой. Раньше он испытывал некое схожее подобие вознесения, но в этот раз оно было куда сильнее. Скорее всего, тому виной послужила окружающая его атмосфера действа.
Духовный полет закончился мгновенно, когда капеллан открыл глаза и повернулся к роющимся следи листов металла и бегающим туда-сюда ауксилариям. Подобно насекомым, строящим улей, мужчины суетились, возводя наружные стены. Сыкрин подошел к одному из людей.
– Может, тебе нужна помощь? – глянул сверху Астартес.
– Не буду лукавить. Прошу, господин. – неуверенно пробормотал ауксиларий. – Всего лишь поднимите ее и придержите.
Десантник безмолвно схватил рукой огромный лист железа и приставил его к уже ставшему намеком на стену наслоению. Для величавого воина эта пластина была не тяжелее болтера для обычного человека. Прижав ее к обшивке, Белый Шрам всмотрелся в точку, которую должен был приварить своим инструментом человек. Дуговая сварка сверкнула, будто карманная молния в руках колдуна. Закончив, солдат взглянул вверх, на шлем керамитового атланта.
– Благодарю вас, милорд. – кивнул мужчина и получил такой же ответ капеллана.
Прошло несколько часов напряженного возведения высоких стен бастиона. Без устали, ауксиларии бегали от одной работы к другой. А закованный в керамит воин, без передышки помогал немощным, по сравнению с ним, людям в вещах, для которых их собственных сил не хватало, а привлекать механические аппараты было бы слишком долго и нецелесообразно.
– Всё установлено и обустроено? – Астартес подошел к офицеру, стоящему и раздающему указания прохлаждающимся солдатам.
– Почти. Осталось несколько приготовлений. И это. – развернулся командир к холодной нерушимой глади.
– Сержант, хм… Позвольте спросить, и что же именно вы собираетесь делать с этим? – Сыкрин кивнул головой в сторону необъятной ледяной стены, устремлявшейся далеко ввысь, где собрались несколько ауксиларий.
Командир подразделения опять повернулся к капеллану.
– Вполне резонный вопрос, господин. – стоя спиной к горстке подчиненных, начал командир. – Проведя эхоанализ, мы зафиксировали внутри ледника сеть катакомб, уходящих вглубь и имеющих несколько выходов. Тактически выгодным решением будет создать вход в нашем лагере, дабы в случае орочьей навалы, которую мы отразить не сможем, можно было отступить и перегруппироваться. Также, мы создадим внутри несколько комнат исключительно для сна.
– «Перегруппироваться» … Какой красивый эвфемизм фразы «сбежать». – лишив голову черной черепной оболочки, ухмыльнулся капеллан. – Думаю, более выгодным местом для нашей перегруппировки будет адская буря после благородной смерти.
Позади сержанта, двое солдат разложили странного бастарда лазпушки. Несколько дул описывали 4-х метровую арку. Прижав аппарат вплотную к поверхности, один из ауксилариев подошел к консоли и начал настраивать машину. Механизм зашипел и красное свечение начало проявляться сквозь ледовую преграду. Пробив небольшое количество отверстий, из которых сочилась талая вода, будто кровь из пулевого ранения, ауксиларии отодвинули установку и ударили по пространству меж дырами, образовывая трещины и превращая бесформенный участок айсберга в закрытую дверь.
– Мне кажется, эта фраза чересчур поэтична, когда речь идет о таких вояках, как мы. – смутился сержант, оценивая работу подчиненных.
– Черствые лицемеры. – Сыкрин начал улыбаться еще шире, показывая 31 зуб. – Поэзия и возвышенность — это вещи, идущие бок о бок с войной. Не видишь ли ты шедевр искусства в идеально спланированной и выполненной атаке? Не считаешь ли ты идеалом красоты защитную операцию, проведенную без потерь?