– Кто бы говорил. Когда ты туда влетел, по местности, словно пронёсся уничтожающий всё на своём пути ураган. У меня же хоть трофеи остались. –парировал издёвку Дансик.
– Мой трофей — кровь, застывшая на перчатках багровой коркой. И ничего более.
– Довольно этой ребяческой полемики. – прервал соревнующихся товарищей духовный наставник братства Буревестников. – Вы оба, в очередной раз, показали себя достойными сынами нашего отца. Но даже таким умелым воинам, как вы, нужен небольшой отдых.
– Да, так и есть. Мы с Сай Гоном, – слегка толкнул товарища плечом в бок десантник. – в какой-то момент даже начали сомневаться, что именно заставляет нас биться яростнее: ненависть к зеленомордым, задача нести волю Императора или же желание побыстрее закончить с заданием и вкусить яств рядовых Данно и Питога.
– Краем уха я услышал, что сегодня они превзошли себя. И приготовили для нас, как для старожил лагеря, нечто особенное. – начал Алжен.
– Должно быть, действительно что-то невообразимое. За семь лет-то они радовали нас своей едой всё время, но если там что-то «особенное», то я даже не представляю, что они могли приготовить. – задумался Сай Гон, опёршись на мотоцикл.
– Узнаем вечером. Мы поедим после братства Чёрного Топора. После них и узнаем, что там такого сварганили нам воины ножа и ложки. – подытожил Алжен, разведя руками.
– В таком случае, братья, – начал капеллан. – почистите свои оружия и оставьте мотоциклы в ангаре.
Сай Гон с Дансиком согласились с указанием и ушли в сторону стоянки, оставив Алжена с Сыкрином наедине. Капеллан нахмурился, обратив взор на небеса. Бушующие тучи оплетали небо, а далёкие вспышки молний отражались не только в глазах рыцаря, но и в его душе. Сыкрин встряхнул головой из-за чего грива воина, сливавшаяся с доспехом цвета непроглядной ночи, взъерошилась. Десантник пытался отогнать от себя это ощущение. Это ему не удалось. Напряжение в сговоре с ледяным ветром обволакивало его тело. Легионер потёр бороду и положил руку на плечо сослуживца.
– Чувствую, Алжен, надвигается гроза. Такая, которую мы не видели за все эти семь долгих лет. – напрягся Сыкрин.
– Мой дорогой капеллан, ты долгие годы был спокойной гаванью, в которую заплывали наши сердца во время душевных штормов. Но в этот раз позволь нам тебя успокоить. Эта гроза, о которой ты переживаешь, обойдёт нас. А если и настигнет, то в этой неприступной крепости, – распростёр руки Алжен, показав на всю территорию форта. – она нам нипочём.
– Надеюсь на то. – вздохнул капеллан.
– Оставь свои тревоги. Лучше пойдём и потренируемся. Даджай как раз хотел стать с тобой в спарринг.
– Ветеран Чёрного Топора? А что Сенгур хан? – заинтересовался Астартес.
– Сказал, что это скрепит нас сильнее.
– Кто бы сомневался. Для него и членов его братства родство закрепляется в битве. С ксеносами или друг с другом. – усмехнулся легионер. – Ну что ж, пойдём. Посмотрим, что такого умеет Даджай.
Разросшийся за годы крестового похода бастион из железного ребёнка возмужал и превратился в гигантского железного мужчину, обзаведясь боевыми шрамами и стараниями ауксилариев даже нарастив себе несколько новых органов — больше ангаров, площади для стрельбища и тренировок, пару оружейных. В сторону одной из этих тренировочных площадок и двинулись братья.
Прошло несколько часов. Гроза вперемешку с бурей усиливали друг друга, заметая холмы. Пытаясь пересилить шум стихий, слившихся в симбиозе, ауксиларий закричал, спускаясь по ступенькам:
– Лорд Джогатен! Лорд Сенгур! – подбежал солдат к военачальникам братств. – Я не знаю, как доложить, но там…
– Докладывай, как есть, солдат! У нас нет времени слушать твой лепет. – злостно огрызнулся Сенгур и встретил поднятую руку своего товарища из братства Буревестников.
– Успокойся, Сенгур. И ты тоже, солдат. Ты же… Ластан Гедо, верно? – дружелюбно спросил Джогатен.
Ауксиларий утвердительно закивал.
– Что там, и почему ты не знаешь, как об этом доложить? – стараясь не напрягать военного, продолжал капитан.
– Потому что там воины XX-го легиона. – пытаясь поглотить возникшую тишину, сглотнул Ластан Гедо.
– Что?! – единомоментно вскликнули капитаны, после чего Сенгур хан приказал, – Покажи их нам.
– Пройдёмте, милорды, быстрее. – взбегая по ступенькам, вёл начальников ауксиларий. – Взгляните.
Служащий указал на темно-синее облако, плывущее через метель.
– До них около двух километров. Сквозь метель тяжело определить, но их предположительно двадцать человек. И один дредноут модели «Кастраферрум».
– Что они здесь делают? – прищурился Сенгур, сжав зубы.
– Может, их выкинуло из варп-шторма? – предположил капитан Буревестников. – Это же наши братья. Мы не можем их не приютить.
– Они бездоблестные подколодные змеи, не знающие что такое честь. – прорычал глава Черного Топора, пока ауксиларий медленно покидал круг разговора легионеров, понимая, что беседа не предназначена для его ушей.
– Тогда, кто же такие Когти Сокола, брат? – вопросил Джогатен. – Их боевые доктрины схожи.
– Не ровняй линкор с фрегатом. – прервал брата Астартес. – Наши братья понимают что значит честь. Они встречают врагов с высоко поднятой головой, выжидая нужный момент, но не атакуя беззащитных в спину. А эти… – сплюнул в сторону Сенгур. – В их природе вероломство и коварство. Ты слышал про приведение к Согласию мира людей Тесстры? А я слышал. Это не было Согласие. То было Растерзание. Почти всё население погибло. А выживших после мясорубки, молящих о пощаде людей, наши братья, – Сенгур с издёвкой подчеркнул последнее слово. – добивали, как бездомных блохастых псов. Это доблесть и честь? А пришли ли они почтить заслуги нашего отца на Улланоре? Ответ на оба этих вопроса — нет.
– И, тем не менее, я повторюсь, – встретил хмурый взгляд товарища Джогатен. – Они наши братья. Их характер разниться от нашего. Но знаешь чей ещё нрав отличается точно также? Сынов Алого Короля. Казалось бы, мы должны быть абсолютно несовместимы, или того гляди страшными соперниками, но ты взгляни на дружбу лордов Джагатая и Магнуса. Такая связь дорогого стоит. Возможно, мы сможем также сблизиться и с сынами лорда Альфария.
– Твоя доверчивость однажды тебя погубит. – Сенгур нарочито фыркнул, выказывая несогласие.
Невзирая на эту фразу, Джогатен продолжил.
– А что до добитых людей… Не строй из себя милостивого добряка, Сенгур. – опустил взгляд Белый шрам. – Ты помнишь, как мы вместе воевали в Мандрагорском секторе? А я помню. Ту резню. Скольких мы тогда убили? Сотни? Тысячи? Нет, брат, под нашими подошвами хрустели кости миллионов. Мы были предвестниками бури, которая разрушала всё на своём пути. Огонь городских башен застилал небосвод. Стоки захлёбывались в крови… Мужчин, женщин… И детей. Что ты чувствовал тогда? Когда мы похоронили младенцев под костями их родителей?
– Ты знаешь, почему Каган так тогда поступил. – тыкнув пальцем в собеседника, огрызнулся Сенгур. – И, клянусь его кровью, я поступил бы также. Как и ты… Бледный Император и его кровавая империя стали напоминанием нашему легиону. Напоминанием о цене гордыни.
– Сейчас это неважно. – вздохнул Джогатен. – Всё, что сейчас имеет значение, это: действительно ли приближающиеся люди в броне воины XX-го легиона и, если да, то как они здесь оказались.
Недовольный позицией сослуживца, Сенгур хмыкнул и развернулся.
– Как знаешь, брат. Ты хозяин этой обители. И чту я тебя более, чем не доверяю этим подлым… Тварям. – пробурчал Черный Топор последнее слово и удалился в сторону тренировочной площадки.
Джогатен остался посмотреть на своих кузенов в сапфировом керамите. Семена сомнений, заложенные в его душу Сенгуром, начали щекотать нервы. Но капитан запечатал переживания, сохранив их до разговора с капелланом. Метель не утихала. Снегопад скрывал присутствие Альфа-легионеров достаточно для того, чтобы посчитать их нечёткой гололитической проекцией. И даже зоркий глаз пост-человека должен был напрячься, чтобы разглядеть их. Не видя потребности в выжидании товарищей из ХХ-го легиона в часовой башне, Джогатен тоже покинул дозор.