«Первое дело, конечно, еда, ну и „стопарь“ к ней хотя бы в банные дни. О еде, знаешь, какая забота! Икорку раньше возили, мяса навалом, разные там разносолы, компоты. Поваров из лучших ленинградских ресторанов берут в Антарктиду. А почему? Отвечу. Тут человеку особая крепость нужна – это раз. А потом, поскольку нет других удовольствий, надо, чтобы еда была по самой высокой форме, компенсация, так сказать. В гости летишь, скажем, на Моусон, к австралийцам, какой подарок берешь? Еду! Ящик с орехами грецкими, конфеты, ну и прихватишь шампанского. И они тебе тоже чего-нибудь в этом же роде. Радуемся как детишки на елках…
Второе удовольствие – кино. Попробуй хоть вечер не покажи – бунт, как у Магеллана на корабле! После ужина кино – вынь да положь! Два фильма подряд – еще лучше. Три – тоже будут смотреть. Но такая роскошь позволяется только по праздникам. Фильмов двести семьдесят штук. В их число какой-то балда положил два десятка – скучнее придумать нельзя. А иные раз по сорок, наверно, смотрели. Фильмы с переживаниями сюда лучше не привозить. Тут своих переживаний вот так хватает! А вот комедию – ну там «Полосатый рейс», или «Балет на льду», или еще какую – ночью подними – будут смотреть. Кино на этом льду – как еда требуется. Вот в поездах ребята идут. Что видит глаз? Снег. А глаз тоже как бы в питании нуждается. Приедут ребята: «Давай кино». Все отдаем – выбирай! Три дня беспрерывно сидят и смотрят…»
О третьем и четвертом удовольствиях я уже знал: пингвины и баня. Баня бывает два раза в месяц. В первое число и пятнадцатое. С утра по радио объявляют: банный день! Баня тоже под снегом, но все как положено: предбанник, парная будка с двухэтажным полком, но самое главное – веник, настоящий березовый веник! Банщик Афанасьев Федор Семенович, между делами читающий книгу «И один в поле воин», дает на двоих один веник. Ну, само собой, начальство и близкие друзья банщика получают персональные веники. По всей Антарктиде идет из бани жаркий березовый дух. Парятся покорители льдов, хлещут друг друга вениками, гонят из костей холод. Клубы пара. Угадай, кто тут Герой Советского Союза, кто не Герой. Невозможно в бане узнать Героя. А потом тут же, рядом с предбанником, в чистой комнатке, подходи и черпай холодный клюквенный квас – изделие Шакира Макдеева. Нет на земле напитка лучше этого кваса!
В Антарктиду привозят отрывные календари. Но время тут меряют банями. «Ничего, еще три бани – и поплывем». И вся зимовка, если измерять банями, не такая уж большая – двадцать четыре бани.
Четвертая радость – пингвины. К пингвинам ходят все равно что в театр. Гостей, прилетающих в Мирный, в первый же день ведут показать пингвинов. Пингвин – единственный коренной житель этой пустыни. Эта забавная птица всем своим видом внушает: «Ничего, перезимуем». Тракторы, сделанные специально для Антарктиды, назвали «Пингвин». Кинотеатр – «Пингвин». Стадион – «Пингвин». Ресторан – «Пингвин». О пингвинах – отдельный рассказ.
Летим на Восток
Прошел слух: утром на Восток отправляется самолет. Иду с челобитной к Михаилу Михайловичу Сомову, к летчикам, к Андрею Капице. Совещаются, прикидывают груз: я или мешок картошки? Конечно, Востоку важнее, чтобы прилетела картошка. Но если на Востоке не побывал, считай, что настоящей Антарктиды не видел. Поэтому я шапку не надеваю и жду до тех пор, пока твердо решают: картошку заберем другим рейсом.
Восток такое место… Рассказывают случай: в Антарктиду пришел корабль. Зимовщики готовились вернуться на Родину. На палубе и в каютах только и разговоров: «восточники», «восточники»… Капитан корабля не выдержал: «Покажите мне этот Восток».
О том, как чувствовал себя капитан на Востоке, в Антарктиде ходят легенды. Человек же, который был с капитаном так говорит: «Держался достойно, как и подобает капитану, видавшему штормы и качки. Но когда вернулся на борт корабля, сказал: „Не зря хлеб ели ребята“. Собрал всех „восточников“ и закатил пир, какого Антарктида еще не знала».
Почему же видавший виды моряк снял шапку перед теми, кто зимовал на Востоке? За две недели пребывания в Антарктиде я много слышал об этой станции. Далеко расположена – в полярную ночь, что ни случись, самолет не пошлешь. Сильный мороз. Нигде на Земле не отмечено более низкой температуры. Но это не все. Восток расположен на ледяном щите Антарктиды, на высоте трех с половиной тысяч метров над уровнем моря. Воздух сильно разрежен, давление почти вполовину ниже обычного. Самолет с площадки Востока взлетает с трудом. Люди, выйдя из самолета, дышат, как рыбы на берегу. Шаг ускорил – садишься. Вдохнуть бы поглубже – мороз не дает. Дышат сквозь полог одежды, через свитер, натянутый до самых глаз. Первые три дня человек не может работать, двигаться. С трудом говорит. Головная боль, рвота. Меняется кровяное давление, меняется состав крови. После третьего дня начинают отходить понемногу, но не все – в Мирном живут пятеро, которых с Востока пришлось увезти.
Спросите: «Зачем же человек терпит такие лишения? Стоят ли этого крупицы знаний, добытые наукой?» Да, стоят! Восток – интересная точка планеты. Это центральное место ледяного щита Антарктиды. Как ведет себя лед? Как ведут себя ветры? Тут удобней всего ловить излучения космоса. С Востока ждут информацию ученые всего мира.
Сразу после Нового года со станции Восток выйдет санно-тракторный поезд. Он пойдет в район «белых пятен» антарктической карты. Восток будет служить перевалочной базой для этого путешествия. К Востоку подходит сейчас санно-тракторный поезд с продуктами и запасом горючего. Наш самолет везет последнее снаряжение для похода: ящики с приборами, огромную бутыль аккумуляторной кислоты, продовольствие, ящики папирос, кинокамеру, газеты и огромный арбуз, который удалось довезти из Ташкента. В самолете молодой ученый Андрей Капица. Он будет возглавить трансантарктический переход. Андрей, утомленный хлопотами, дремлет сейчас, обхватив на коленях арбуз. Дорогой подарок уже обещан по радио. Его ждут на Востоке.
Шесть часов дороги над ледяным куполом. У штурвала – опытные пилоты. Путь прокладывает штурман Тихон Михайлович Палиевский. Он то и дело подзывает к иллюминатору: «Смотри, вышли на санный след… А это – бочки». Над поездом, идущим сейчас на станцию, проносимся низко, едва не цепляя антенны радиомачт. Это своеобразный привет ребятам на трудной дороге. Над станцией Комсомольская покачали крыльями…
И вот Восток. Из толпы встречающих слышится веселый голос: «Арбуз кидайте!» Трогательная суматоха встречи. Штурман Палиевский обнимается с чехом в ярко-красной одежде. Уже в помещении станции мне рассказывают, почему так дружески встретились эти двое. В начале года чех, зимующий на Востоке, заболел воспалением легких. На самолет, летевший в Мирный со станции Молодежная, пришла радиограмма: «На Востоке серьезно болен Станислав Фишер. Принимайте решение». Ответ последовал сразу: «Летим на Восток».
В тот день самолет Ил-14 находился в воздухе шестнадцать часов. Летчики после посадки валились от усталости, но человек был спасен. После месяца лечения в Мирном он вернулся на станцию. Здоров, работает, успешно завершает зимовку со своим земляком и тринадцатью советскими полярниками.
Пятнадцать зимовщиков ведут нас в домики, над которыми развеваются флаги – советский и чехословацкий. Около домиков – тракторы и тягачи «Харьковчанка», которым предстоит дальний путь в глубину Антарктиды. К павильонам ученых по снегу ведут ходы сообщения. Станция очень опрятна, я нахожу ее даже красивой – цветные квадраты домов с узором ходов сообщения.
Самолет ждали. На столе с белой скатертью стоит все, чем может похвастать полярник. Повар Коля Докукин почти со слезой умоляет: «Еще полтарелки. Это ж наша солянка!» о маленькой комнате начальника станции (книги, карта, фотография трех ребятишек) состоялось короткое интервью. «Все здоровы. Кроме меня зимуют радисты, повар, два Механика, остальные – ученые. Работы много. Станция на год была закрыта. В комнатах, как в пещерах, наросли сталактиты. Сейчас почти все отстроено заново. Нравится у нас?.. Очень рад. У нас хорошая библиотека. Сто девять кинокартин. Самая низкая температура этой зимы – 78,4 градуса».