Они посмотрели друг на друга, и Катя вдруг прыснула со смеху. Иван Федорович тоже рассмеялся.
– Хороши вы были, Катя, это точно. Вас обслуживает фирма «Ангелы с поднебесья», – передразнил он голос Елены Петровны, начальницы Кати. – Ничего себе «с поднебесья». Вы явились бледная, как смерть, с горящими глазами, в одной руке сумка с лекарствами, в другой – целый пакет кровавых сердец. Это просто Ангел смерти какой-то. Хорошо, у меня нервная система крепкая, – закашлялся от смеха старик.
– Эти сердца мне всучила одна женщина, благодарная пациентка, работающая на мясокомбинате. Возможно, они, то есть сердца, краденые. Иначе мне от нее было не вырваться. Я даже не посмотрела, что там, сил не было, – утерла выступившие от смеха слезы Катя.
– Ульяна Дмитриевна приказала каждые два часа мерить температуру и не допускать больше теплового удара, – принес Кате градусник Иван Федорович и присел на кровать.
Катя наконец-таки раскраснелась и не выглядела больше изможденной и умирающей.
– Ты очень молодая, – задумчиво сказал Иван Федорович.
– Мне тридцать лет.
– Выглядишь много моложе.
– А вы, видимо, знаток женщин? – улыбнулась Катя. – Я просто не пользуюсь косметикой и веду праведный образ жизни.
– Это как?
– Не пью, не курю, не гуляю, – загнула три пальца Катя и с тоской посмотрела в потолок, словно припоминая, чем она еще не занимается.
– Не скучно? – спросил Иван Федорович, и Катя снова улыбнулась.
– Вы прямо в самую точку. Бывает ощущение, что живу неправильно, – ответила Катя.
– Что не пьете и не курите?
– Что не гуляю, – поправила его Катя, – а пить и курить я еще научусь.
– Так, а почему же вы не гуляете? Нынешняя молодежь ого-го!
– Ну, во-первых, я уже не молодежь, во-вторых, у меня уже четырнадцатилетний сын.
– Сколько лет сыну? – округлил глаза Иван Федорович.
– Четырнадцать, – повторила Катя. – Наверное, вы провели нехитрый математический подсчет и в шоке от того, во сколько я его родила?
– Как-то рановато, – согласился старик.
– Так получилось, – улыбнулась Катя.
– Расскажи мне, как же так получилось?
– А вам интересно?
– А мы, старые люди, очень любопытные, нам все интересно.
– Это не очень веселая история, – предупредила Катя. – Дети не всегда являются плодом любви, иногда они появляются в результате насилия, но от этого мой сын мне не менее дорог.
Иван Федорович ошарашенно вытаращил на нее глаза:
– Так вас…
– Совершенно верно.
– Какой кошмар! Подонка наказали?
– Заявления на него я не стала писать, не все так просто… Его мать заменила мне мою маму, а его сестра стала мне самой близкой подругой. Жизнь его наказала… Он умер молодым, до этого пребывал все время в наркотическом опьянении, – сказала Катя.
– А твоя хромота родом не оттуда? – решил уточнить Иван Федорович.
Катя рассказала, что произошло.
– Множественные переломы, укорочение костей в нескольких местах, несращение, повторные операции, я много чего перенесла, и, поверьте мне, Иван Федорович, то, что я вообще хожу, – это уже хорошо. Во всем надо искать положительные стороны.
Иван Федорович, казалось, потерял дар речи:
– А что-то хорошее у тебя в жизни было?
Катя рассмеялась:
– Вам так показалось, или я настолько сгустила краски? У меня все хорошо! Двухкомнатная квартира, любимая работа, благодарные пациенты, все понимающая подруга, близкий человек – ее мать и самая главная гордость – мой сын.
– А любовь? Мужчина? Вы любили? – спросил Иван Федорович.
– Вот чего нет, того нет. Подловили вы меня. Этого моя жизнь была лишена полностью. Поэтому если у кого-то сложилось впечатление, что моя жизнь полна разврата, раз я родила в шестнадцать лет, то это совсем не так.
– Вот уж и правду говорят, не суди и не судим будешь.
– Может быть, может быть.
– Но ты красивая женщина, врач, где же глаза у мужчин? – спросил Иван Федорович.
– Мужчины часто обращают внимание на стройные ножки, чего я лишена. Попросту говоря, хромая никому не нужна, – грустно ответила Катя, – да и я не пойду с кем попало, надо, чтобы мужчина нравился.
– Это нормально, – заверил ее Иван Федорович и тряхнул седой шевелюрой. – Эх, мне бы скинуть годков так… Я бы не посмотрел, что ты с палочкой, наоборот, это придало бы пикантности.
– Иван Федорович, что за речи?! Остановитесь.
– Да, ты права, пора идти есть суп, только для начала я зайду в ванную.
Иван Федорович, все еще находящийся под впечатлением рассказа Кати, ушел в ванную комнату и закрылся там.
Вскоре он вышел и поспешил на кухню, опираясь на трость. Кате надоела ее прилипшая к телу рубашка, и она тоже пошла в ванную под душ. Она знала, что после двух дней высокой температуры пошла на поправку. Завернувшись в большое махровое полотенце, очень приятно пахнущее, Катя вышла из ванной и пошла на кухню. Иван Федорович хлопотал у плиты. Он бросил на Катю быстрый взгляд.