В это время кто-то стучит. Таня недовольно подходит к двери:
— Ну, кто здесь?
— Простите, сударыня, но, говорят, меня спрашивали…
— Сережа! — кричит Ксеня.
Таня со спокойным лицом отходит в сторону, окутываясь облаком дыма.
— Спасибо вам! — говорит ей Ксеня. — Мне он очень был нужен. — И, не скрывая радости, выходит из комнаты.
Ах, не поняла она ничего!
— Да, — говорит Сережа, выслушав Ксеню. — Дело темное. Но времени у нас нет. Вообще-то Рогов и Теткин неплохие люди, старые актеры. Но черт их знает, что им могло в голову стукнуть от такой жары.
Ксеня опускает голову.
— Да вы не расстраивайтесь, Ксеня, вот увидим их — клянусь вам, я сделаю так, что они вернут, если что взяли.
Да не печалься ты, Ксеня! Все идет своим чередом.
Вот к торговым рядам от гостиницы на удивление толпе движутся актеры. И ты рядом с Сережей среди них.
Впереди Софья Марковна пробует свой мегафон:
— Товарищи, поторапливайтесь!
Как же не поторапливаться! Уж мчится по широкому шоссе машина с московским номером. Обгоняет автобусы и грузовики, и телеги. Шибко едет, с ветерком!
Вот, сбавляя скорость, въезжает в город.
А вот она уже тут.
Из машины выпрыгивает человек. Невидный такой, коротенький, лысоватый. И скоренько идет по площади: топ-топ-топ.
К нему спешат режиссер, и Таня, и Софья Марковна. Они жмут ему руки. Они смеются.
Он обводит глазами площадь, раздувает нос и говорит:
— А благолепие какое, Варенька!..
Все на площади замирают.
— Ну вот, — шепчет Сережа, — кончилась моя роль.
— А почему? — удивляется Ксеня.
— Это Ветров. А я всего лишь дублер. На мне репетируют его партнеры. Ну, там, операторы настраиваются… А вы решили, что я главный герой?
Ничего она не решила. Главный — не главный. Герой — не герой.
— Вам обидно? — спрашивает Ксеня.
— Нет, что вы, мне так не сыграть. Я, Ксеня, сыграю когда-нибудь, но позже. А это так, практика. Я ведь еще студент.
Гремит мегафон Софьи Марковны.
— Ну идите, Ксеня, — говорит Сережа, — вас там зовут.
И вот загудел мотор, зажужжали юпитеры — наливаются синим светом, хоть не гляди.
Кругом суматоха, люди двигаются, куры кричат, лошадь ржет. А поверх всего кричит Софья Марковна:
— Прошу соблюдать максимум внимания и ответственности! Генеральная репетиция!
Ксеня стоит у колонны. Не соблюдает внимание. Нет у нее ответственности. Мысли ее скачут. Глазам больно.
Вот Сережа, Сережа, Сережа. Щурится от яркого света. Не главный герой. Увидел ее. Помахал рукой. Я, мол, помню о тебе, Ксеня.
А где монахи? Где же монахи?
С того места, где должны быть монахи, бьет прямо в Ксенины глаза юпитер. Туда и не посмотреть.
Вышел, наконец, Ветров. Одет так же, как и Сережа: в коричневом сюртуке, в цилиндре. Скоренько так вышел, ступает короткими ножками.
— Соня! — кричит. — Тополев! Я готов! Поехали, поехали, — кричит. — Городовой, чего стоишь? Баба, торгуй, торгуй, чего стоишь!
Софья Марковна подала команду, и все зашевелилось. Но только не так, как прежде, на репетициях, а дружно и празднично, как будто тогда были будни, а теперь вот воскресный базар.
— Варенька! — услышала откуда-то издалека Ксеня. — Это вы, Варенька. Вы приехали, счастье мое, ве-ве-вернулись!
Ксеня не видела, что при этом делал там Ветров, но вслед за этим с той стороны, из-за ограждения раздался смех.
«А вот и не смешно, — подумала Ксеня. — Не смешно это».
Ну, почему же, Ксеня, раз смеются, то, может, смешно.
Но тут ее подтолкнули сзади:
— Да пошли же, пошли!..
Ах, уже пошли! Опоздала Ксеня. Давно уж идет к ней навстречу цыганка, кричит где-то слева извозчик, погоняя лошадей.
Она пошла, заторопилась, почти побежала. И вдруг увидела движущихся по яркому свету монахов.
— Мерзкие вы, мерзкие, — зашептала Ксеня.
— Куда ты! — крикнул черный монах и махнул на нее обеими руками. — Да остановись!..
И вдруг кто-то метнулся черной тенью, заскрипела коляска. Ксеня вскрикнула, обернулась и увидела второго монаха, повисшего на оглобле под задранными мордами лошадей.
— Ах ты!.. — крикнул извозчик.
Лошади остановились. Сивый монах встал на землю.
— Что там у вас? — спросила в мегафон Софья Марковна.
И вдруг возле монаха неизвестно как появился Ветров.
— Натурально! — закричал он. — Натурально, как вас…
— Это Теткин! — сказал черный монах.
— Теткин, Теточкин, очень хорошо! Соня, Тополев, весь эпизод на крупный план!
— Да не было его, Борис Михайлович, не было! — крикнула Софья Марковна.