Когда какой-нибудь пожилой человек из него выходит, я всегда думаю: не каторжанин ли он?
Мы уже с Козликом и Дубаревым об этом говорили.
Они такого же мнения.
Им тоже всегда хочется войти в этот дом, но они боятся.
Вдруг Козлик сказал:
— Может, зайдем?..
Ему хорошо предлагать, он в пионерском галстуке.
Но мы с Дубаревым решились. Мы пересекли улицу и смело вошли в этот дом.
Во дворе было много зелени.
Правильно, так и надо. Политкаторжане должны теперь чистым воздухом дышать.
Там еще был какой-то ларек и возле него небольшая очередь.
Мы подошли и увидели, что это продают молоко и другие молочные продукты. Тогда нам стало не так боязно — мало ли, может, мы за молоком пришли.
Мы стали смотреть на людей, которые стояли в очереди. Наверное, это были дети и внуки политкаторжан. Может быть, понабрались из других домов, но разве их отличишь.
Один мальчишка выскочил на велосипеде из-за скверика и чуть не наехал на нас.
Мы на него не рассердились. Пусть себе катается, ведь это его двор.
В глубине двора два старшеклассника играли в пинг-понг.
Я стал переживать и за одного и за другого. Не знаю, можно ли так во время спортивных состязаний, но тут мне хотелось, чтобы ни один не проиграл.
Старшеклассники были в белых теннисках.
Когда шарик улетал слишком далеко, мы с Дубаревым бегали и возвращали его прямо им в руки.
Старшеклассники скоро к нам привыкли, и, когда шарик улетал, они стучали ракетками по столу и кричали: «Эй!..»
Во дворе было прохладно. Чирикали воробьи.
Вдруг я заметил, что нет Козлика.
Я спросил Дубарева:
— Козлик-то где?
Дубарев показал мне, где Козлик. Он стоял возле парадной и что-то читал.
Я подошел к нему и спросил:
— Ты что тут читаешь?
— Стенгазету интересную, — ответил Козлик.
Тогда я стал тоже читать.
В стенгазете всех жильцов дома поздравляли с Международным днем солидарности трудящихся — Первым мая.
Вначале была интересная статья за подписью «Глаз». В ней говорилось, что Первое мая мы встречаем новыми трудовыми успехами.
Я начал было читать другую статью — «О прачечной», но тут сзади нам закричали: «Эй!..»
Мы с Дубаревым побежали разыскивать шарик, а старшеклассники в это время закуривали сигареты.
Мы отдали им шарик.
Один старшеклассник, протягивая красивую пачку, спросил:
— Закуришь?
Я сказал:
— Что вы, я не курю!..
Я спросил:
— А где здесь живут политкаторжане?
Старшеклассники подозрительно посмотрели на нас и спросили:
— А что?
— А так… — сказал я, но Козлик выручил.
— Мы могли бы над ними взять шефство… Ну, там молока купить… или других продуктов.
В самом деле, как я не подумал про шефство. Ведь мы и в самом деле могли его взять.
Но тут что-то об асфальт грохнуло. Это у Дубарева разорвался карман и упала сквозь штанину пустая бутылка. Она раскололась пополам.
— Не курят они, видишь? — сказал презрительно один старшеклассник.
— Да нет, это и не наша! — сказал я.
— А чья же?
— Это отец Дубарева выпивал. У него неприятности на заводе.
— Ну, ладно, — сказали они, — осколки все в урну и — валите.
Мы с Дубаревым и с Козликом подобрали осколки и пошли прочь со двора.
Но мы повернули не в ту сторону. В другом конце двора было пусконаладочное управление. Выхода на улицу там не оказалось. Нам пришлось идти обратно через весь двор.
Двор у них весь зеленый. Там еще стоял ларек и возле него небольшая очередь… Но это я уже говорил.
Глава 3
На пляже народу было еще не так много. Все боялись лечь на сырой песок.
Одна девушка в красном купальнике ходила возле воды, вытягивала ноги, как балерина, и, когда набегала волна, отпрыгивала в сторону.
Дубарев сказал:
— А вот я сейчас искупнусь!
Он снял свой коричневый свитер, штаны и в длинных по колено трусах добежал в воду.
Он вбежал в нее как раз возле девушки и обдал ее целым столбом холодных брызг.
Я засмеялся.
Она вскрикнула, вся съежилась, и, когда повернулась к нам, я увидел, что эта же наша учительница Надежда Петровна.
И Козлик увидел. Мы сразу ее узнали!
— Надежда Петровна! — закричали мы с Козликом.
Только Дубарев купался в Неве и ничего не понимал.
Надежда Петровна, увидев нас, подбежала к своим вещам и быстро надела платье.
— Вы что пришли? — спросила она.
— Да вот… — сказал я. — Дубарев купается.