Выбрать главу

— Как спалось, дорогая? — поинтересовался он с до боли знакомой ей ледяной ухмылкой.

— Зачем? — только и смогла выдавить Северина, схватившись ладонью за свое горло так, словно и там кровоточил порез. — Она любила меня…

— Любила? — Димитрий отбросил нож, поднялся с постели и обошел ее, в каждом движении читалось аристократическое благородство и звериная повадка. — Тебя не за что любить, милая.

Он легонько приподнял подбородок Северины, чтобы заглянуть в глаза, и она почувствовала, что его пальцы пахнут жизнью, которая еще недавно текла по венам Жулии. А еще у него был взгляд безумца… но к этому Северина уже успела привыкнуть за годы брака. Ее замутило — и вдвойне от того, что Димитрий стоял так близко, что она ощущала и другой его аромат: мыло и возбуждение, преследовавшие ее еще с тех пор, как была девчонкой. Колени сразу же стали ватными, Северина возненавидела себя за это и попыталась встряхнуться, но не смогла. Он заметил ее жалкие попытки и ухмыльнулся.

— Тебя тоже не за что любить, — процедила тогда она сквозь зубы, — но я же любила.

— Не-ет, — мягко протянул Димитрий и погладил ее по лицу окровавленными пальцами, оставляя длинные влажные полосы. От тона его ласкового голоса по коже Северины побежали мурашки. — Ты не любила меня. Ты хотела владеть мной. Как владеют канарейкой в клетке. Новым платьем. Модным украшением. Так вот он я. Владей мной, дорогая. Ну же.

В застывших глазах Жулии таился невысказанный упрек, когда она смотрела на них, тесно прижавшихся друг к другу, будто бы в пароксизме страсти.

— Я-я… была девчонкой, — пролепетала Северина, начиная сотрясаться от дрожи.

— Ты и теперь такая же, — он вдруг скользнул ладонью на ее затылок, стиснул волосы, заставив выгнуться, глаза запылали белым огнем ярости. — Глупая, маленькая девчонка в теле взрослой женщины. Говорил ли я тебе, чем карается измена правителю?

— Ты не правитель. Всего лишь наместник, — она махнула рукой, желая загнать ногти в его красивое лицо, но рассекла воздух. — И я знаю, что это ты сделал канцлера таким, какой он сейчас. Ты, а не какой не несчастный случай. И Жулия была не мужчиной.

— А ты думаешь, секс с женщиной так уж сильно отличается от секса с мужчиной?

Их крики, наверно, слышал весь дом. Со второй попытки Северине все же удалось попасть в цель, и по щеке Димитрия от глаза до подбородка протянулись три кровавые борозды. Казалось, он их даже не почувствовал. Чувствовал ли он что-нибудь вообще? Северина очень в этом сомневалась.

— Отпусти меня, — простонала она и впилась ногтями теперь уже в запястье той руки, которая удерживала ее. — Ненавижу тебя. О, как я тебя ненавижу.

— Нет, — улыбнулся Димитрий. Он наклонился и прижался губами к ее щеке, крепко, как целует любовник желанную возлюбленную, — я никогда не отпущу тебя. Теперь только смерть разлучит нас, помнишь? Может, ей стоит разлучить нас сегодня?

Северина стиснула зубы, чтобы не дать пролиться ни одной слезинке — она слишком хорошо помнила, как он любил сцеловывать их — но все же застонала. Неожиданно Димитрий разжал пальцы. Ее ноги подогнулись, и Северина сползла на пол, уткнувшись головой ему в колени. Она по-прежнему ощущала взгляд Жулии на своей спине. "У такой, как ты, никогда не будет подруг. Не будет любовников".

— Я сказал, что убью тебя, если еще раз увижу, — вдруг произнес над ней Димитрий каким-то странным, глухим голосом. — Я пока еще не смотрю. У тебя есть шанс уйти. Используй его, пока можешь.

Сердце у Северины пропустило удар. И снова одна секунда отделяла ее от понимания, что происходит, и за эту секунду перед глазами пронеслась вся жизнь. Северина вскинула голову, уже зная, что увидит в дверях Яна — единственного, кто посмел вмешаться в семейную ссору наместника с женой. Она перевела взгляд — Димитрий вроде бы смотрел на нее, но изучал что-то внутри себя, таким отсутствующим стало выражение его лица.

— Я не уйду, — тихо, но твердо возразил Ян, — пока ты ее не отпустишь.

— Она — моя жена, — кулаки Димитрия стиснулись.

Ян невесело усмехнулся.

— Она — всего лишь слабая девочка, которую тебе нравится мучить. Ты никогда не обращался с ней, как с женой.

— Тебе-то что до этого?

— Я ее люблю.

Нет, он не должен этого говорить, в ужасе подумала Северина. После того, что Димитрий сделал с Жулией, она сама едва ли решилась бы просто взглянуть на кого-нибудь, неважно — мужчину, женщину или ребенка, чтобы не навлечь подозрений и не стать причиной смерти еще одного невинного человека. Но вот так открыто заявлять о любви. Это же полное безумие.