— Что теперь со мной будет? Для чего ты привез меня сюда, Ян? — этот вопрос ей хотелось задать еще полчаса назад, но смелости Северина набралась только теперь, когда ждать дальше уже стало некуда.
— Побудешь здесь в изгнании, — весело отозвался он.
— В изгнании?
— Сиятельству будет приятна мысль, что ты в изгнании, и доктора в госпитале святой Терезы пичкают тебя успокоительным и привязывают к кровати. Мне будет приятна мысль, что не придется снова лезть на крышу, чтобы снять тебя с парапета. Я считаю это гениальным решением. — Ян подался вперед и сдвинул брови. — Мне ведь не придется больше волноваться, что ты с собой что-то сделаешь?
— Нет, — Северина устыдилась и спряталась за чашкой.
— Вот и хорошо, — он с удовлетворением откинулся назад.
— А ты… — она сделала глубокий вдох, чтобы набраться еще больше смелости, — ты останешься здесь со мной?
— Нет, волчица, — Ян задумчиво посмотрел, как она вспыхнула от этих слов, и смягчил тон: — Не сейчас. Если останусь, то уже минут через пять мы с тобой окажемся в постели. И поверь, это я тебя потащу, да так, что ты и пикнуть не успеешь. У меня терпение, знаешь ли, тоже не железное. Но я всю жизнь только и делал, что лечил разбитые сердца и утолял чужие страдания. Мой опыт подсказывает, что тебе сейчас нужен не секс.
— А что? — беспомощно спросила Северина.
— Отдых, — он решительно поднялся с места. — Отдыхай, волчица. Обо всем остальном позабочусь я.
Еще один короткий поцелуй — и Ян ушел, а она осталась. В чужом незнакомом доме в компании ветхой старухи. Что ж у нее за судьба такая? Каждый мужчина в жизни Северины буквально считал своим долгом запереть ее в четырех стенах. На этот раз она восприняла неизбежное со странной покорностью. Она так устала бороться, плыть против течения. Пусть будет, как есть.
Северина даже физически ощущала усталость. Возможно, спиртное сделало свое дело, наложившись на нервное напряжение, но прямо там же, на софе в гостиной, она легла, поджав под себя ноги, и моментально уснула.
А на следующее утро проснулась среди моря цветов. Розы стояли повсюду, и их аромат заполнял комнату густой пеленой. Белые зимние и оранжерейные чайные, морковные и цвета бордо, темно-красные, как кровь, и алые, как девичьи губы. Кто-то доставил их сюда прямо в фарфоровых вазах и в таком количестве, что хватило бы на целый цветочный магазин.
Северина сидела некоторое время, спустив ноги с софы и сонно моргая, и гадала, как же она так крепко заспалась, что даже не слышала чужих шагов. И сколько же проспала, почти сутки? Спина затекла от неудобной позы, но все тело стало расслабленным, напряжение ушло. Потом она опомнилась, захлебнулась восторгом, подскочила, чтобы потрогать бутоны, убедиться, что они настоящие. Они были настоящие, холодные, только-только с мороза, тугие. Северина покрутилась и замерла со счастливой улыбкой на губах, поднеся к лицу одну выдернутую из букета розу. Сказка… кто-то сделал сказку для нее явью.
Такой ее и застала майстра Божена, которая величаво принесла завтрак и сообщила, что еще прошлым вечером доставили и чемоданы. Вещи, догадалась Северина и порадовалась возможности переодеться. Если ее изгнание будет таким и дальше — что ж, она совсем не против.
После завтрака Северина занялась тем, в чем достигла немалых успехов за долгие годы — борьбой со скукой. Для начала она решила поближе познакомиться с домоуправительницей. По тому, как передвигалась по комнатам старушка — почти не глядя по сторонам и сосредоточившись — с каким отрешенным взглядом поворачивала голову на звук чужого голоса и как подслеповато моргала и щурилась, если собеседник стоял рядом, стало понятно, что майстра Божена мало что видит даже через увеличенные стекла своих очков. Она называла Северину "деточка" и на "ты" и вскользь намекнула, что "мальчику" давно пора жениться, пусть и "ради маленького", из чего сам собой родился вывод, что старушка не узнала жену наместника, понятия не имеет, кто она такая, и принимает ее за простую девушку. Более того, подозревает, что гостья беременна от Яна, именно поэтому он и привез ее сюда.
"Если бы все было так", — мысленно вздохнула Северина и не стала разубеждать майстру Божену в обратном.
О себе домоуправительница рассказала охотно. Она вырастила и выдала замуж дочь, но после смерти мужа дети попросили ее продать дом и переехать к ним. Вскоре стало понятно, что там она им тоже мешает, и гордая майстра Божена подыскала себе работу с проживанием. Место у Яна ее вполне устраивало, здесь она снова была сама себе хозяйка, а господин появлялся чуть чаще, чем раз в год, чтобы проверить, все ли в порядке и выдать очередное жалование. На жалование майстра Божена покупала подарки внукам.