Алисия подняла веки, отяжелевшие от томной неги, и поверх плеча своего любовника заметила Северину. Она не стала паниковать или смущаться, как делали некоторые из девушек, застигнутых на месте преступления, а улыбнулась с блеском превосходства в глазах, закинула стройные ноги на бедра Димитрия, приоткрыла пухлые, уже искусанные им губы и громко, открыто застонала.
Северина спокойно выдержала этот взгляд. Смотреть в глаза тем, кто смеялся над ней, думая, что обыграл ее, было не трудно. Слишком большая череда таких уже прошла перед Севериной за минувшие годы, и только ее место, с таким трудом отвоеванное, оставалось постоянным. Все сбылось, как она и планировала когда-то. Сегодня вечером, после разговора с Яном, она впервые почему-то пожалела, что стоит на этом месте, но тут же одернула себя — столько сил вложено, ее маски прилипли намертво, их уже не сорвать.
Димитрий поднял голову, посмотрел в лицо любовницы, догадался обо всем и медленно обернулся. Вот этот взгляд выдержать оказалось нелегко. Серебристые глаза наместника потемнели от похоти, и от вида его возбуждения собственное тело Северины отозвалось глухой болью, внутренние мышцы сжались в бесплодных попытках ощутить мужчину. Ей захотелось рухнуть на колени и зарыдать от отчаяния, но она поступала так уже много раз и не видела больше смысла. Ни ее слезы, ни ее крики, ни ее мольбы не могли разжалобить его. Он только упивался ее страданиями и становился от них сильнее.
В глазах Димитрия загорелся дикий триумф. Он чуть отодвинулся от Алисии, встал вполоборота, опустил одну руку вниз и демонстративно расстегнул пуговицу на брюках, под тканью которых уже дыбился его твердый, раскаленный член.
— Будешь смотреть до конца, дорогая? — хрипловатым голосом произнес он, костяшками пальцев другой руки легонько проведя между ног подружки.
Теперь, когда Димитрий чуть отошел, Северина видела, что внизу на ней тоже нет белья. Ей хотелось стереть эту язвительную ухмылочку с лица Алисии, размазать, разбить черты ее красивого лица в лепешку, заставить оборотниху рухнуть с небес на землю, и она решила, что сегодня непременно сделает это. Но не так, как сделала бы глупая шестнадцатилетняя девчонка, впервые испытавшая всю беспощадную силу привязки к жестокому и холодному чудовищу под личиной красивого аристократа. Она поступит, как достойный его противник.
Поставив бутылку на землю, Северина аккуратно сложила накидку на спинку ближайшей скамьи и направилась к ним, попутно отмечая, как напряглась Алисия. Та наверняка ожидала, что жена наместника расплачется и убежит, застав его с другой. Глупая оборотниха. Их двоих связывало столько тьмы, столько мрака, столько порока и исковерканных человеческих чувств, что человеку со стороны сложно даже представить. Северина положила руку ей на грудь, прямо на тот сосок, который недавно терзали пальцы Димитрия, заглянула сопернице в глаза, наклонилась и… поцеловала.
Губы у Алисии оказались на ощупь такими же мягкими и пухлыми, как и на вид. Северина лизнула их, углубилась языком в ее рот, чувствуя, что истосковавшееся без ласки тело откликается даже на женщину. Природа требовала своего, и иногда ее накрывали мучительные неконтролируемые волны горячего желания, не направленного на кого-то в отдельности. В такие моменты казалось, что она может заняться любовью с кем угодно, лишь бы только погасить зуд и жар, терзающие тело. Самоудовлетворение не помогало, оно спасало раньше, в короткие промежутки между ласками с майстером Ингером, когда еще имелась возможность перетерпеть, сбросить напряжение и прояснить рассудок. С тех пор у нее не было никого, и ничего уже не спасало.
Она запустила пальцы в волосы девушки, продлевая поцелуй, лаская другой рукой ее грудь так, как это делал бы мужчина. Алисия попробовала отстраниться, но у нее не получилось, и она взволнованно задышала, почти не шевеля губами.
Над ухом раздался тихий, довольный смех Димитрия. Он попался на крючок, Северине удалось его зацепить, заинтересовать, и в ее груди вспыхнула слабая надежда, что, быть может, сегодня… сегодня он все-таки сжалится над ней…
Она почувствовала, как он подался вперед, и одновременно с ним Алисия застонала в ее губы. Северина отстранилась, с чувством глухого удовлетворения заметив, что надменный блеск в красивых глазках оборотнихи ей все же удалось стереть, и теперь там плещется паника, потому что Димитрий не только не собирается прогонять жену, он уже внутри своей любовницы и плавно двигается в ней, упираясь одной рукой в постамент, а другой — придерживая ее за бедра.