Удар свалил его на землю. Эльза закричала так страшно, что мгновенно охрипла, и у нее заложило уши. Она знала, что в этой схватке Алексу не победить. Что мог сделать молодой парень против опытного боксера и взрослого волка, каким был ее отец? Только Димитрию удалось однажды остановить отцовский кулак, но и тогда она видела, что Виттор лишь чуть-чуть уступил ему в силе. К тому же, отец все равно сломил ее старшего брата, выжил из собственного дома и лишил наследства и права голоса в семье. Он всегда выходил победителем.
Остановить его, Алекс, конечно, не мог. Он мог лишь уворачиваться от ударов и защищаться, но его опыт приобретался в уличных драках с примерно равными по возможностям противниками, а отец Эльзы регулярно практиковался в своем клубе с лучшими из лучших. Это было избиение, жестокое и беспощадное. Кости Алекса хрустели, по его лицу и рукам лилась кровь. Когда он не смог уже подниматься и остался на земле, Виттор продолжил пинать его ногами. Движения отца оставались точно выверенными, ни одного лишнего замаха, ни капли пустой траты сил. Хладнокровный, разящий прямиком в болевые точки, он вдруг показался Эльзе машиной для убийств, приведенной в действие.
Она кричала, хрипела сорванным горлом, сначала о том, что любит Алекса, затем — сообразив, что злит отца еще больше, — о том, что этот человек ничего для нее не значит, и она хотела только поразвлечься с ним. Напрасно: Виттор размеренно занимался своим делом. Вот почему он выкупил Алекса у полиции и не стал выдвигать против него обвинений. Он собирался просто его убить. Ведь это так легко — стереть с лица земли человека без поддержки влиятельной семьи, одного из тех, о ком назавтра никто и не вспомнит. А дочь пусть посмотрит и получит свой урок.
— Отпусти меня, — взмолилась она, повернув голову к водителю. — Ты же видишь, что происходит.
Но слуга лишь крепче стиснул ее и пробормотал:
— Простите, молодая лаэрда, мне нужна эта работа, мне нужно кормить семью.
Тогда Эльза зарычала, собралась с силами и двинула его локтем в живот. Мужчина охнул, от боли у него разжались руки, и она выскользнула на свободу, ощутив, как внутри бьется в ярости ее волчица. Она подбежала к отцу, схватила его за руку и каким-то нечеловеческим усилием развернула к себе.
— Если ты сейчас не остановишься, — заорала она в лицо, так похожее на ее собственное, и ее серебристые глаза пылали напротив точно таких же глаз родителя, — клянусь, я уйду жить к Димитрию.
Виттор вспыхнул, и Эльза почувствовала, что попала в цель, нащупала его болевую точку.
— Да, — продолжила она, — он сам звал меня, предлагал уйти от вас, и теперь я вижу, что мне давно стоило это сделать. Я уйду от тебя, сбегу, я стану жить с ним и спать с кем захочу, потому что Дим пообещал, что ни в чем не станет меня ограничивать. В отличие от тебя, он примет меня такой, какая я есть. И я всегда поддерживала его, когда ты старался его унизить. А тебя я ненавижу.
— Уйдешь к прислужнику темного бога? — зашипел на нее отец, брызгая слюной. Дело было сделано: он и думать забыл об Алексе, неподвижно лежавшем на земле.
— Уйду, — смело выкрикнула Эльза, ее голос далеко разнесся по пустырю. — Буду жить с ним в темпле и буду служить вместе с ним темному богу, если потребуется. Потому что Дим — настоящий, он никогда не старался казаться лучше, чем он есть, и он тысячу раз пытался открыть мне глаза на то, какие вы с матерью лживые и гадкие, а я не верила. А теперь я верю. Я вижу это собственными глазами. Ты не моего парня сейчас убиваешь, ты во мне всю любовь и уважение к себе убил. Я ненавижу тебя, папа. Ты — чудовище. В сто раз хуже Димитрия и гораздо страшнее его.
— Шлюха, — отец хлестнул ее по лицу, разбил губу, Эльза пошатнулась от удара и почувствовала во рту солоноватый привкус крови.
— Твой старший сын — убийца, твоя дочь — шлюха, — она улыбнулась ему окровавленными губами, — хороших же детей ты вырастил, отец.
Виттор резко вздернул руку, собираясь ударить ее еще раз — теперь уже кулаком — но бросил взгляд на водителя, корчившегося и прижимающего ладони к животу, и передумал. Эльза хрипло рассмеялась: даже в такой момент репутация в глазах слуг для отца оставалась важнее желания ее наказать.
— Конечно, ты — шлюха, — прищурился он, — никто на тебе теперь не женится.
— А вот и нет, — вздернула подбородок Эльза. — Я до сих пор девственница. Могу пройти осмотр у врача, если не веришь. Девственная шлюха — вот это будет новость для твоих друзей. Как и то, что ты только что чуть не убил невинного человека.
Виттор скрипнул зубами, явно оценивая, врет она или нет, затем схватил ее за локоть, дернул, увлекая за собой.