Но он ведь мечтал о женщине, а не о ласковой домашней собаке. Лучше бы Эльза продолжала ненавидеть его, но стала собой. Без ее показаний он даже не мог найти похитителя их ребенка.
Как назло, дела наместника тоже не давали покоя. "Сиятельное Сиятельство", как шутливо называл его Ян, с легкостью завоевывал женские сердца своей привлекательной внешностью, холодностью и равнодушием, но толпу подданных эти качества не могли покорить. Наверно в истории Цирховии не нашлось бы правителя, более безразличного к делам страны, чем Димитрий. У Алекса не раз чесался язык сказать ему, что с народом надо разговаривать, к людям стоит чаще выходить лицом к лицу, выслушивать их проблемы и хотя бы делать вид, что они имеют какое-то значение. Но Димитрий не любил непрошеных советов, а Алекс не любил лишний раз пересекаться с ним. Слишком неприятно заканчивались для него их встречи. И крики Эльзы после этого долго звучали в ушах, и сдавленный шепот ее брата: "Я. Хочу. Ее"
И с простым народом разговаривал кто угодно, только не сам наместник. К людям выходили его министры, его мачеха, надевшая золотое платье родственницы правителя, его единокровный брат. Неудивительно, что подданные совсем не знали его. Зато они любили своего прежнего канцлера, даже теперь, когда тот стал немощным и невменяемым стариком в инвалидном кресле и числился на троне лишь номинально. Люди помнили его молодым и сильным, помнили его семью, которую часто видели вместе с ним на всех городских праздниках. Вспоминали, как он охотно фотографировался с простыми гражданами и брал на руки их детей.
Информаторы стали доносить Алексу о неудобных вопросах, которые задают друг другу в городских забегаловках за кружкой пива, когда думают, что поблизости нет лишних ушей. Что же случилось тогда, в ту ночь, когда погиб лучший цвет цирховийской элиты? Был ли это несчастный случай, как всем говорят? Если так, то почему власть не чтит память погибших? И… законный ли наследник?
Алекс удвоил патрули на улицах и передал весточку Яну, чтобы тот лучше приглядывал за охраной, но у него внутри тоже свербел вопрос: столько лет он мечтал, чтобы человек, разрушивший его жизнь, умер, хочет ли он этого сейчас? Ведь теперь нужно так мало — просто отойти с дороги, не мешать тому, кто задумал сместить Димитрия. Это Ян предан господину душой и телом, это он, если понадобится, примет за того пулю, яд, нож. Алекс может сделать это разве что не совладав с ментальным приказом альфы. Тем более, знахарь сказал, что слететь с трона волку все равно придется…
Но патрули он не убрал и велел заткнуть глотки шептунам с их дурацкими вопросами. У наместника в глазах была тьма, и теперь, когда Алекс знал это, он стал совсем по-другому смотреть на некоторые вещи. И даже тот давний сон про сочувствие и сожаление уже не казался ему таким уж приступом белой горячки. Правда, это знание мало что могло изменить. Эльза ненавидела Алекса едва ли меньше, чем боялась брата. Алекс любил ее и находился в смешанных чувствах по отношению к своему альфе. Димитрий любил их обоих: ее — отнюдь не по-братски, его — морально истязать и мучить.
И все-таки Алекс тешил себя надеждой что-то исправить. Именно поэтому вечерами он просиживал над записями, найденными в оставшемся от деда сундучке. Он знал лишь одно слово — анэм — и поначалу тупо глядел на остальные закорючки, как баран — на новые ворота. От напряжения слезились глаза и болела голова, пожелтевшие листки так пахли благовонными травами, что спирало горло, да еще и Эльза требовала внимания, тыкаясь носом в колени. Алекс рассеянно поглаживал ее по голове и продолжал заставлять себя складывать знаки в слова. Он никогда не считался выдающимся учеником в школе, но теперь корпел над бумагами с несвойственным ему прилежанием.
Наконец, у него начало получаться, чтение затянуло его, и Алекс открыл для себя много нового и интересного. Там же, на дне сундучка, он нашел огрызок черной свечки, пучок трав и баночку с черной краской. Все это входило в число атрибутов для проведения ритуалов истинных. Алекс даже не подозревал, как скоро ему придется применить свои знания на практике.
Нынешним вечером в его дверь постучали. Алекс не ждал гостей, зато сразу почуял подвох, и отослал Эльзу в подвал, надежно заперев ее там. После этого, напустив сонный вид, пошел открывать. На пороге стояла женщина в строгом бежевом плаще, из-под которого выглядывало длинное серое платье. Алекс узнал окту — ту самую, у которой заказывал в темпле темного бога девушек каждое полнолуние. В отличие от своих подопечных, окты одевались так, чтобы не соблазнять мужчин, а показать, что с ними надо разговаривать по-деловому.