— Она на моих глазах открывала дверь в сумеречный мир, — пожал плечами Алекс.
Про Эльзу он решил не рассказывать. Ян — не тот человек, которому можно доверить этот секрет. Его лояльность всегда будет лишь на стороне Димитрия, и если господин пожелает, верный слуга не станет мешать снова добраться до сестры, каких бы обещаний и клятв с него Алекс не взял. Нет. Тут следовало сыграть именно на его собачьей слепой верности.
— При чем здесь Сиятельство? — как и следовало ожидать, насторожился Ян. — Почему ты считаешь, что окта Эвелин могла быть его врагом?
— Его ненавидят. Ты сам знаешь, как его ненавидят все вокруг.
Ян фыркнул.
— Его ненавидели, когда я познакомился с ним пятнадцатилетним сопливым юнцом, его ненавидят сейчас, когда мы с тобой отрастили бороды и животы и сидим тут пьем пиво. Ничего не изменилось. В этом плане все стабильно и предсказуемо.
Живот из них двоих отрастил только сам Ян, а бороды и вовсе не носил ни один, но Алекс не стал придираться к словам.
— Нет. Сейчас его ненавидят больше, я же передавал тебе свои наблюдения, — он поморщился, — но дело даже не в этом. Однажды я видел, как темнеют его глаза. Как они становятся черными. Это было давно… думаю, нет смысла объяснять, когда это было.
Ян кивнул в знак того, что понимает. Алекс порадовался, что слуге Димитрия хватает такта не ворошить тяжелые воспоминания.
— Ты ведь тоже видел это?
Снова задумчивый кивок.
— И видел не один раз, да? Видел часто?
Еще один кивок.
— И это казалось тебе нормальным?
Девушка в длинной юбке подошла и поставила им еще по кружке пива. Ян устремил взгляд прямо на нее, но было видно, что она для него — как прозрачная стенка. Даже пиликанье растерзанной скрипки и завывание певицы больше не ранили его слух.
— В том-то и дело, — заговорил он тихим растерянным голосом, когда девушка удалилась, — мне всегда казалось это нормальным. А вот ты сейчас спросил, друг мой Алекс, и я понимаю, что ничего нормального тут нет…
— Сумеречные ведьмы умеют внушать людям то, что пожелают. Ты никогда не думал, что тебе внушили не обращать внимания на поступки и поведение Димитрия? Кто еще был с ним так близок, как не ты? И все-таки именно ты не замечал ничего.
— Не "не замечал", а не задумывался, — губы Яна сжались в суровую складку. — Я вспомнил окту Эвелин. Она приходила в темпл к Сиятельству еще до того, как стала там нонной. Мы приняли ее потом, позже… потому что она попросила… а тогда…
— Кто был с ней, Ян? В тот первый раз, когда она приходила? Вспоминай.
— Я не помню… — лицо его стало бледным, но вдруг прояснилось: — Хотя нет, погоди. Почему-то у меня всплыла в памяти майстра Маргерита.
— Дочка рыбного короля? — удивился Алекс.
Рыбным королем в столице называли крупного магната, владеющего рыболовецким промыслом на реке. Ему принадлежали и картели, и перерабатывающие цеха, и магазины. Его дочь была молода, хороша собой и неприступна для алчных женихов, как сама наследница канцлера.
— Тогда он еще не был рыбным королем, — отмахнулся Ян, — но его дела уже шли в гору. Мне кажется, Маргерита приходила к Сиятельству вместе с Эвелин, а на прощание поцеловала меня. — Он коснулся губ. — Я надеялся, что смогу потом затащить ее в укромный уголок. Только этот момент и запомнил.
— Значит, ты присутствовал на их встрече с Димитрием? О чем они говорили?
— Присутствовал. Но не помню ничего.
— Вспомнишь еще кого-нибудь?
— Нет.
— А Димитрий?
— Он никогда не разговаривал со мной о том визите. Я могу спросить, но не уверен, что помнит и он, — внезапно глаза Яна загорелись. — Так что, по-твоему, с Сиятельством?
— На нем наложена печать проклятия, — признался Алекс.
— Какая печать? Для чего?
— Это я и пытаюсь выяснить. С твоей помощью.
Ян тряхнул головой.
— А зачем тогда ведьмам зачаровывать меня?
Этот вопрос показался Алексу более сложным.
— Если Димитрий выполняет чьи-то приказы, — начал рассуждать он вслух, — то является оружием в чужих руках. Примерно так, как я становился оружием в его руках, когда попадал под внушение альфы. — Вспоминать и даже думать об этом было неприятно. — Возможно, этот кто-то хотел, чтобы его оружие оставалось боеспособным как можно дольше. Для этого к нему приставили тебя. Чтобы ты помогал ему выполнять его функцию. Ты ведь помогал?
Ян помрачнел.
— Ты даже не можешь представить себе как, друг мой Алекс, — его кулаки сжались, — что я должен теперь сделать?